Компания молодых, полных жизни друзей отправляется на долгожданный музыкальный фестиваль, планируя окунуться в море музыки и веселья. Чтобы сделать свой отдых еще более запоминающимся, они арендуют шикарный, временно пустующий особняк на окраине города. Вечер начинается как мечта: громкая музыка, смех, танцы и беззаботные разговоры. Но когда часы пробивают полночь, в дверь стучится незваный гость, который переворачивает их мир с ног на голову. Этот незнакомец знает о каждом из них такие
Эмма втирает следы от кружек на стойке кафе «Полярная звезда», пока за окном мелькают снегоходы. В углу Лиза, её коллега, перетирает сахарницы и бурчит: «Опять эти туристы оставили чаевые мелочью». В гараже на окраине городка Джейк ковыряет ключом застывший болт в двигателе своего Ford-150. «Чёртов холод, даже металл ломается», — бормочет он, вытирая руки об промасленную тряпку. Их пути пересекаются вечером у аптеки: Эмма покупает бальзам для потрескавшихся рук, Джейк — пластырь для пореза от
Лиам, 23 года, разгружает коробки с овсяным молоком в подсобке кафе «Maple Brew» на углу Блур-стрит и Спадина. Замечает Айко, новую баристку, которая рисует в артбуке между заказами. "Ты с факультета графического дизайна в OCAD?" — спрашивает он, вытирая ладонь о фартук. Она кивает, не отрываясь от эскиза совы с треснувшими очками. Позже он заметит, как она выливает остатки латте в термос бродяге у мусорных баков за углом — тот называет ее «девчонка с лисьим хвостом» из-за рыжего
Майя, студентка-биолог, переезжает в крошечную квартиру над кафе *Java Hive* в Бруклине, чтобы сбежать от опеки старшей сестры Лизы, которая вечно ворчит: "Опять оставила грязную кружку в раковине? Ты не в общежитии". На первом этаже она сталкивается с Карлосом, бариста-художником, который разрисовывает чашки каракулями и прячет под стойкой эскизы комиксов. Он случайно проливает латте на её конспект по генетике, а потом пытается стереть кофе салфеткой с логотипом кафе, оставляя
Лина, младший архивист с татуировкой совы на запястье, копошится в коробке с дневниками 1923 года в подвале чикагской библиотеки. Рядом Томас, его очки заляпаны отпечатками пальцев, скрипит старой клавиатурой, пытаясь оцифровать карту города с пометками красными чернилами. «Элиза Грейвс… Это же та женщина, которую вычеркнули из всех газет после пожара на фабрике», — бормочет он, перебрасывая Лине фотографию обугленного здания. Она находит в дневнике рисунок крыла с шестью глазами — эмблему
Эмили, 27 лет, в рыжем пальто с выцветшими мольбертными пятнами на рукавах, каждый вторник рисует облака над гаванью Ванкувера из кафе *Driftwood*. Там подают латте с кленовым сиропом и крошат печенье в блюдцах. В дождь она замечает Джеймса — парня в оранжевой каске, который вытирает чертежи салфеткой у окна. «Вы знаете, тут пятно от кофе перекрывает линию несущей балки», — говорит он, тыча пальцем в схему. Она смеется: «А вы заметили, что ваша башня закроет вид на ту самую тучку, которая
Либби, метеоролог из Сиэтла, каждое утро забегает в кофейню «Дождевое зерно» перед сменой на местной телестанции. Она всегда заказывает латте с ванильным сиропом, а Чарли, владелец кафе с вечно запачканным фартуком, подкалывает: «Опять про грозы расскажешь? У нас тут солнце в меню». Он тычет пальцем в нарисованное облако на стене, пока кофемашина шипит. Либби в ответ роняет: «Твои круассаны пересолены, как океан после урагана», но прячет улыбку в шарфе. По вечерам она залипает в радар, отмечая
Лора Кларк приезжает в Хартсбург после пяти лет работы в Ванкувере, обнаруживая, что семейная теплица с пуансеттиями на грани банкротства. Её отец, Фрэнк, прячет квитанции за отопление под стопкой старых журналов *Canadian Gardener*, а младшая сестра Эмили разрывается между уроками флейты и попытками украсить облезлый школьный зал к празднику. "Ты вообще представляешь, сколько стоит новый котёл?" — бормочет Фрэнк, разбивая яйцо в сковороду с пригоревшим беконом. Лора замечает, что в
Представьте: где-то посреди бушующего океана, на заброшенной буровой вышке, которая и так выглядит как декорация к кошмару, ученые вдруг вытаскивают из многокилометровой глубины… *нечто*. Не бактерии, не странных рыб, а настоящего инопланетянина, который два миллиона лет пролежал в темноте после падения астероида. Жутковато, да? Но это только начало. Первый образец, говорят, устроил такой трэш, что даже голливудские сценаристы позавидовали бы — эта тварь умеет читать мысли, подчинять людей и