Дженнет больше не могла выносить жизнь, где она была лишена права на голос, угнетена и унижена. Её терпение лопнуло, когда она осознала, что если не изменит свою жизнь, то её дети будут обречены на ту же участь. Она приняла решение, от которого зависело всё — оставить позади Мардин, место, где она была ничем иным, как рабыней, и начать всё с нуля в огромном, шумном Стамбуле. Город встречал её
Эмир, 23 года, в заляпанном маслом комбинезоне, копался под капотом «Рено» 90-х в своей мастерской на окраине Стамбула, когда Лейла, студентка факультета архитектуры, ворвалась с треском заглохшего мотора. «Ты хоть представляешь, сколько песка в твоем фильтре? — бросил он, вытирая руки тряпкой с пятнами кофе. — Машина не арт-объект, чтобы запускать». Она, перепачканная в пыли с проекторной
Эда, в потёртых джинсах и с отслоившимся лаком на ногтях, протирала столики в кафе на окраине Стамбула, когда услышала грохот стройки за углом. Её отец, Али, чинил треснувший каблук у входа, ворча на шум: «Опять эти богачи сносят историю ради стеклянных коробок». На крыше полуразрушенного здания, где её семья хранила старые ковры и банки с оливками, Эда обнаружила Серкана в белой рубашке,
Лейла, 17 лет, каждое утро покупает симит у продавца с тележкой возле парка Гюльхане. Ее маршрут в лицей проходит мимо мастерской отца-часовщика, где в витрине крутится старый курант с треснувшим циферблатом. Через месяц после смерти бабушки замечает странности: фрески на стене медресе меняют узоры, когда она нервничает, а в переулке за мечетью Сулеймание появляется дверь с ее инициалами.
В стамбульском районе Кадыкёй две соседки, Айше и Лейла, сталкиваются из-за школьного конфликта их детей. Айше, вдова, работает в местной пекарне, каждое утро замешивает тесто под треск радио с турецкими народными песнями. Ее сын, Эмир, 14 лет, разбил окно в классе, защищая одноклассницу-курдку Зейнеп от насмешек сына Лейлы, Мустафы. «Ты что, герой из сериала?» — шипит Лейла, поправляя платок,