Рауль Брионес

Эстанислао, парень лет семнадцати, каждое утро просыпается в домике на окраине Санта-Риты — выцветшие стены, треснувшее окно с видом на пустыню. Его мать, Росарио, продаёт тако с бараниной на рынке, заворачивая лепёшки в газету. После школы он таскает воду из колодца для соседки, доньи Исабель, которая вечно ворчит: «Ты что, слепой? Половину разлил!» Однажды, возвращаясь через каньон, он замечает в расщелине скалы ржавый чемодан. Внутри — пачки песо, перетянутые резинками, и потёртый блокнот с
Луис, механик из переулков Мехико, получает смс от матери: «Элена пропала. Приезжай в Санта-Сесилию». В автобусе, пахнущем жареными чипотле, он листает старые фото — сестра в белом платье на фестивале *Día de Muertos*, её рука обмотана браслетом с чёрным обсидианом. В деревне тётя Роза встречает его у таксофона: «Она ушла к руинам Тескатли ночью, когда луны не было видно. Говорят, слышали крик, похожий на сову». Луис находит в хижине сестры записку: «Они хотят открыть *tonalámatl*. Не дай им».
В рыбацкой деревне Санта-Клара, на побережье Соноры, Хорхе Ривера вытаскивает из сетей камень с трещинами, напоминающими карту. Он несет находку Кармен Валенсии, учительнице местной школы, которая копается в пыльных книгах о доколумбовых цивилизациях. "Это не просто булыжник", — Кармен водит пальцем по едва заметным символам. "Здесь… как будто указание на шахты в горах". На следующий день Кармен исчезает, оставив на столе открытый дневник с рисунками змеи, пожирающей солнце.
В старом районе Валенсии Карлос, 27 лет, в рваной кожаной куртке, разгружает коробки с книгами в семейный магазин *Librería Sol*. За прилавком — его отец, Мануэль, с сигаретой в зубах. "Снова подняли аренду, — бормочет он, разглядывая квитанцию. — Если к пятнице не соберем, закроемся". Карлос молча поправляет очки, заляпанные пылью. По дороге домой он спотыкается о треснувшую плитку на улице del Mar, замечает табличку "Продается" на соседнем кафе, где каждое утро покупает
Хорхе, 27 лет, мясник из деревни Сан-Игнасио, каждое утро рубит говядину на рынке под треск вентилятора. Запах крови смешивается с ароматом жареных лепешек от соседнего ларька. Однажды в тушке коровы он находит обсидиановый амулет с резным быком. "Черт, Пако, глянь — это ж древнее дерьмо!" — кричит он помощнику, вытирая руки об фартук. Ночью амулет прирастает к груди, а утром Хорхе просыпается с рогами, торчащими из висков, и шрамами, как трещины на высохшей земле. Лусиано, друг
Иван, худощавый парень в заляпанном фартуке, режет лук на кухне ресторана «Ла Касета» в Пуэбле. Его друг Херардо, учитель младших классов, задерживается после уроков — под предлогом проверки тетрадей ждет, пока опустеет школьный двор. Они встречаются в парке у фонтана, делятся тамалес, купленными у уличной продавщицы. «Санчо обещал взять меня в Нью-Йорк», — Иван мнет в руках обертку от еды, глядя на треснувшие плитки под ногами. Херардо молчит, зная, что его сестра уже два года не может пройти
Уго Санчез, худощавый парень с гитарой, на которой треснул гриф, таскает мешки с кукурузной мукой на фабрике дона Рикардо в пригороде Мехико. По вечерам он пробирается в бар «Ла Каскада», где ставит стул у разбитого окна и играет *корридо* про исчезнувших студентов. Однажды дон Рикардо, поправляя серебряный перстень, бросает: «Музыка не накормит, Уго. Принеси ящики со склада — или ищи другую работу». Уго молчит, сжимая в кармане фотографию отца — такого же фабричного, погибшего под колесами
В пыльной мастерской на окраине Мехико Карлос ковырялся в двигателе старого «чиримолы», пока радио трещало о пропавших в районе Истапалапы. Его сестра Адриана ворвалась, швырнув на верстак смятый листок: «Ты видел? Луис звонил — эти ублюдки снова были у дома». На листке — адрес склада в Сочимилько, где их отец когда-то хранил краденые запчасти. Вечером, заделывая дыру в сетчатом заборе, Карлос наткнулся на ржавый контейнер с тюками кокаина, перевязанными синей изолентой. Соседский пёс Тоби лаял
The Grill… ну, какой там лучший ресторан Нью-Йорка. Давайте честно, еда так себе, сервис — как будто персонал взбесился с самого утра, а дизайн интерьера? Вы бы точно не захотели постить его в сторис. Но! Это же Таймс-сквер, самая-самая движуха в Манхэттене. Кто-то любит туда заглянуть по-быстрому перекусить. Например, вот Эстела. Прилетела она, можно сказать, с пустыми руками — из Мексики, без гроша за душой и документов. А из ценного багажа — только клочок бумаги, на котором написано имя