Луизе Хейер

Йонас, младший врач берлинской клиники Charité, заметил странный паттерн у пациентов: все жаловались на мигрени, за которыми следовали вспышки чужих воспоминаний. В автобусе №245 он столкнулся с Линой, студенткой-нейробиологом, лихорадочно листавшей записи в потрёпанном блокноте. «Третий случай за неделю — пожилая женщина видела детство какого-то солдата из ГДР», — бросила она, не глядя, словно разгадывала ребус. Позже, в кафе у Ostbahnhof, где эспрессо пахло горелым, Лина показала ему видео из
Лена Шульц, инженер-электроник из берлинской лаборатории ZellTech, нашла в партии списанных авиационных записей файл с пометкой *K7-1989*. На кадрах с камеры наблюдения — её начальник, Ханнес Беккер, передаёт коробку с логотипом компании человеку в чёрной куртке возле ангара Tempelhof. «Ты вообще спала этой ночью?» — спросил коллега Юп ван Дейк, указывая на её синие круги под глазами. Он из Антверпена, приехал проверять совместимость протоколов. Лена проигнорировала вопрос, распечатала
Ясмин копошится в стопке бумаг на кухне обшарпанной берлинской квартиры. Джина, закинув ноги на подлокотник дивана, щелкает пультом: на экране мелькают кадры с камер наблюдения у склада на Шпрее. "Тут, смотри", — бормочет она, останавливая запись. Анна врывается с пакетами из супермаркета, капли дождя стекают по пластиковой ручке. "Опять эти проклятые бюрократы из Ausländerbehörде звонили", — Ясмин швыряет папку с документами. "Забей. В тайнике за вокзалом лежит новая
Лора, архитектор из Берлина, застряла на ремонте офисного здания 70-х годов. Утром, допивая кофе с корицей в *Café Blatt*, она спорила с начальником Томасом: *"Перекрасить фасад в бежевый? Это убьет исторический контекст!"* В подвале стройки, разбирая коробки с документами, она нашла чертеж с подписью «Э. Фогель, 1972» и странным символом — переплетенными звёздами. Позже, в библиотеке на Шёнхаузер-аллее, историк-волонтер Марк, перепачканный книжной пылью, сказал ей: *"Фогель
Лена, 28 лет, мерзнет у витрины своего книжного магазина на Oranienstraße, поправляя стопки нотных тетрадей для местных музыкантов. Через дорогу — автомастерская, где Макс, 31 год, в промасленной куртке, спорит с клиентом о стоимости замены глушителя: «Ты думаешь, я из воздуха детали делаю?» По вечерам их сводит лифт в доме с треснувшими плитками в подъезде. Она жалуется на лай его таксы, которая грызет ее кроссовки у двери, он ворчит: «Может, перестанешь оставлять их в коридоре?» После
Лена Шульц, детектив из отдела тяжких преступлений Берлина, находит в кармане пальто убитого адвоката Эриха Брауна ключ от камеры хранения на вокзале Zoo. Внутри — потёртый блокнот с датами и инициалами: *"23.09 — M.K., 300K €"*, *"17.11 — A.R., контакт прерван"*. Её напарник Томас Вайс, закусывая карривурст у киоска на перроне, замечает: «Браун был посредником. Кто-то начал убирать свидетелей». На следующее утро в Штутгарте журналистка Юлия Хофман получает анонимный пакет:
Лена Шульц, 28-летняя инженер с берлинского завода по сборке электровелосипедов, каждое утро брала кофе в бумажном стаканчике у киоска на углу Шпреевальдштрассе. Там же впервые столкнулась с Пьером Лефевром, 30-летним реставратором из Марселя, который приехал восстанавливать фрески в разрушенной церкви на Александерплац. Он попросил у нее сахар, но вместо слов благодарности пробормотал: *«Ваш кофе пахнет жжеными шинами… Берлин — ад для ноздрей»*. Она ответила, что его краска на рукаве похожа на