Кестутис Якштас

Эрик, в рваной куртке с пятном от машинного масла, разгружал ящики в порту Стокгольма. Его пальцы онемели от ледяного ветра с Балтики, а в кармане ждал нераспечатанный конверт — счет за лечение матери. В баре «Корсар», где потрескавшиеся стены пахли пивом и солью, Лина вытирала стойку, заметив клиента в мокром пальто: он оставил полбокала виски, положив сверху монету с королем Карлом XII. «Не понравилось?» — крикнула она, но мужчина уже скрылся в тумане. В углу щелкали бильярдные шары, а из
Марюс, бывший коп с шрамом над бровью, копался в старых делах в подвале дома на улочке за рынком «Калну». На столах — папки с вырезками про пропавших в 90-х, банки с гвоздями и фотоаппарат «Зенит». Он наткнулся на письмо от сестры Ирены, которая исчезла в 1997: «Если что, ищи в гараже у Отто. Там ящик под сиденьем «Москвича». Пахло сыростью, когда он разбил замок ржавыми кусачками. Внутри — ключ от склада в порту Клайпеды и расписка на 50 тысяч литов. Лина, журналистка в потёртой кожанке,
Гедрюс, студент-архитектор, копается в лотке блошиного рынка Ужуписа, выуживая ржавый механизм с выгравированным символом — три переплетённых кольца. В тот же вечер его соседка Лина, реставратор старых часов, замечает деталь на его столе: *«Это… точно как на чертежах моего деда. Он умер, когда пытался собрать такую штуку в 80-х»*. Они едут в Палангу, в её мастерскую, где среди ящиков с шестерёнками находят фото: группа инженеров у бетонного здания с зарешеченными окнами — секретный институт в
Витаутас, 34 года, грузчик из Каунаса, получает письмо от двоюродной сестры Ирены, живущей в Чикаго. Она предлагает работу на складе рыбной фабрики — «Там платят долларами, а не этими жалкими центами», пишет она, вкладывая фотографию облезлого общежития с ржавой плитой у окна. Через две недели он летит рейсом «AirLux» с пересадкой в Берлине, оставляя в Литве мать с артритом и старую «Ладу» в гараже. В аэропорту О’Хара Ирена встречает его в потёртой куртке McDonald’s, жуя жвачку: «Здесь даже
1919-й. Представляешь? Только вчера рухнула Российская империя, а сегодня Латвия уже тонет в хаосе. Всё вокруг клокочет — то ли война за свободу, то ли просто кровавая мясорубка, где свои против своих, немцы против бывших царских офицеров, а латышские стрелки и вовсе как в проклятой ловушке. Кто там был прав? Сложно сказать, когда земля пропитана порохом и предательством. А эти политики... Боже, да они же как дети в песочнице! Только вместо ведерок — карты Европы, а вместо куличей — мировое