Николас Сапутра

Ади, архитектор из Джакарты, застрял в пробке на мотоцикле, когда получил сообщение от клиента: «Твой дизайн слишком холодный. Нужно больше души». Он выругался, съехал на обочину и купил кофе с гула-малакка в ларьке. В это время Лина, художница из Джокьякарты, красила стены заброшенного рынка акрилом, оставляя следы ладоней на углах. Ее подруга Нури крикнула: «Опять твой отец звонит! Говорит,
Ади, 19 лет, торчит в гараже за рынком Мангарай, ковыряется в двигателе Honda Beat клиента. Руки в мазуте, из динамика трещит радио с прогнозом дождя. Сестра Рини, хромая, тащит коробку с лапшой быстрого приготовления: "Слушай, если не починим карбюратор к пятнице, Сурья опять кредиты припомнит". Ади бросает гаечный ключ в ржавое ведро — звук эхом бьётся по жестяным стенам. На столе
Риан, 23 года, работает курьером на мопеде в узких переулках Южной Джакарты. После смены он замечает в толпе женщину в синем хиджабе — точную копию сестры, погибшей год назад при пожаре в торговом центре. Вместо того чтобы ехать домой к матери, которая целыми днями режет овощи для сайур-асам, он сворачивает в киоск *warung* и звонит другу Ади: «Она хромала на левую ногу, как Лина перед…» Ади
В прибрежном городке, где рынок пахнет кардамоном и гниющими водорослями, Карлос, филиппинский механик с татуировкой ящерицы на запястье, снимает комнату в полуразрушенном мотеле. Он прячет под кроватью чемодан, обмотанный изолентой, и ворчит на сломанный вентилятор: «Опять эти провода…» В соседнем номере Амира, малайзийская студентка в выцветшей желтой хиджабе, листает фотоальбом с вырванными
Аруна, девушка с рыжими волосами, закатанными в беспорядке, каждое утро толкает велосипед с корзиной, забитой пакетами чипсов из маниока, к ларьку матери на рынке Пасара Минггу в Джакарте. «Ты опять забыла купить кокосовый сахар?» — кричит мать, Сурьяни, разворачивая газету с жареным тофу. Аруна, не отрываясь от пересчета мелочи в старой жестяной коробке, бурчит: «У дяди Марди цена выросла. Лучше
Знаешь, как бывает — все дружат, смеются, а потом бац! И на тебе — одна фигня ломает всё. Вот представь: жила себе учительница Чемпака, взяла четверых детей своих врагов — двое пацанов, две девчонки. И вроде бы росли как родные, ели из одного котелка, вместе шишки набивали во время тренировок. Ну, типичная семья, только с привкусом драмы — всё-таки родители их друг друга резали когда-то. Но это