Meryll Soriano

Лоло Рамон, 72 года, в рваной соломенной шляпе, каждый рассвет начинает с чистки старой лодки *bangka* у берегов Батангаса. Внук Карло, 19, в выцветшей футболке с логотипом мертвой рок-группы, таскает сети, ворча: *"Лоло, рыбаки с моторками уже к полудню вернутся. Мы до заката грести будем."* Рамон молча достает из кармана ржавый компас — подарок покойного отца Карло — и кладет на сиденье. Они ловят *tuna*, продают на рынке у церкви Святого Августина, а вечером делят тарелку
Игна, 72 года, живет в провинции Батангас, в деревянном доме с треснувшими ставнями. Каждое утро она будит внуков — Лию, 14, и Карло, 10, — криком: *"Солнце уже жарит кур, а вы как мокрая рыба на циновке!"*. Дети помогают ей чинить сети для ловли креветок, пока на кухне дымится горшок с *синиганг* на тамаринде. По вечерам Игна учит Лию ткать *абакá* из ананасных волокон, ворча: *"Не дергай нить — она не твой упрямый брат"*. Карло тем временем бегает к соседям-рыбакам, таская
В провинции Батангас, в деревне Сан-Исидро, 72-летняя Игнасио "Игна" Дэлакруз каждое утро варит *каламанси* с имбирем, пока внучка Лия чинит рыболовные сети на веранде. Запах жареного *бангуса* смешивается с дымом от мангалов соседей. «*Ай, Лия, на рынке сказали, что у бухты снова нашли обломки японского корабля*», — бормочет Игна, разглядывая старую карту с отметками, спрятанную в жестяной коробке из-под печенья. Днем она обходит рисовые чеки, собирая травы для отваров, а вечером