Aybi Era

Лена Шульц, инженер-электронщик из Берлина, каждое утро втискивается в переполненный U-Bahn, пока добирается до лаборатории в районе Митте. Ее коллега Маркус, лысеющий мужчина в очках с царапинами, неделю ковыряется в схеме детектора частиц, который фиксирует аномальные всплески в 3:14 ночи. «Смотри, тут не глюк, — Лена тычет пальцем в график на мониторе, — сигналы совпадают с отключениями света в Панкове». Маркус хмыкает, поправляя заклеенный скотчем шнур питания: «Думаешь, старушка Гретхен из
Лена, 23 года, в промокшем плаще топчет лужи возле Остбанхофа, пытаясь продать поддельные кассеты с западными хитами. В кармане — смятая фотография отца, который исчез в 1986-м после ночной смены на заводе. На рынке у Шпреепарка она сталкивается с Томасом, парнем в кожаной куртке, разгружающим ящики с бананами. «Сколько берёшь за Джексона?» — хрипит он, доставая мокрую сигарету. Она замечает шрам на его руке — точно такой же, как на снимке в её дневнике. Они сидят на кухне в хрущёвке Лены, пьют
Алис, с рыжими волосами, собранными в небрежный пучок, торопилась через заснеженную площадь Штольценберга. В руках — потрепанный список покупок: миндаль для штоллена, восковые свечи, нитки для гирлянд. У булочной «У Греты» она столкнулась с Феликсом, местным плотником, который тащил ящик с елочными шарами. «Опять везешь хлам на рынок?» — фыркнула она, заметив треснувший стеклянный олень в его корзине. Он усмехнулся: «Лучше старые истории, чем пустые руки». В мастерской отца Алис, Карла, пахло