Сесилия Лю

В деревне Шуйань, затерянной меж бамбуковых холмов, Линь Мэй — рыжая лисица в человечьем обличье — торопилась к дому вдовы Сяо Фэн. В корзине болтались рисовые лепешки и шелковый платок с вышитыми журавлями. «Соседи шепчутся, что Цзян Тао, гончар из нижней слободы, три ночи подряд лепит кувшины с твоим именем на донышке», — хихикнула Линь Мэй, разглядывая треснувший горшок на крыльце. Сяо Фэн,
Сяо Лин, двенадцатилетняя девочка в потёртом синем платье, переезжает из горной деревни, где воздух пах сосновой смолой, в шумный Шанхай. Её чемодан, обклеенный потрескавшимися наклейками из старых журналов, тарахтит по брусчатке, пока она ищет дом №14 на переулке Цзянго. В первый же день во дворе школы мальчик с рваным шнурком на кроссовке, А-Кей, тычет пальцем в её корзинку с куколкой из
Линь Сяо, младший аналитик в пекинском стартапе, потеряла работу после того, как компания свернула проект. Вместо поиска новой должности она купила билет на ночной поезд до деревни в Юньнани, где жила ее тетя. На вокзале, протискиваясь с чемоданом через толпу, она задела мольберт мужчины в запачканной краской куртке. «Извините, я...» — начала Линь, но он перебил, не отрываясь от эскиза: «Здесь
В провинциальном городке Цзянъань детектив Чэнь Фэн, с красными глазами от бессонницы, копается в записях телефонных звонков. Его напарница Сяо Минь, разливая чай в потёртый термос, бросает: *«Ищешь иголку в стоге, а завтрак остынет»*. Они выслеживают цепочку взяток через подпольные ломбарды — в одном из них, за прилавком с вонью старых радиодеталей, хозяин Лю Цишэн прячет конверты с печатями
Чэнь Вэй, детектив из отдела по борьбе с организованной преступностью в Гонконге, находит в мусорном баке возле пекарни на Nathan Road окровавленный нож с отпечатками местного торговца оружием — Лао Шу. Его напарница, Ли Мин, приезжая из Шэньчжэня, настаивает: «Это ловушка. Лао Шу никогда не оставляет следов». Они спорят в тесном офисе с запотевшими окнами, пока вентилятор гоняет бумаги по столу.
Сяо Лань, студентка-архитектор из Шанхая, находит в старом сундуке бабушки треснувший нефритовый кулон с узором в виде феникса. Задевая скол, она переносится в пыльные переулки древнего города Чанъань, где сталкивается с Цинь Юем — молчаливым оружейником, чинящим лампы из пергамента у мастерской. «Ты пришла за ремонтом?» — бормочет он, не поднимая глаз, принимая её джинсы за странную форму слуги.
Ли Чэнь, худощавый лекарь с подпаленными от травяных отваров пальцами, каждое утро пробирался через шумные рынки Чанъаня к императорской аптеке. В кармане его выцветшего халата лежал список: корень женьшеня, сушеная гусеница-кордицепс, шелковичные коконы. «Снова подменяют сырье», — бормотал он, разглядывая плесневелые грибы шиитаке в ящике поставщика Вэя. Евнух Гао, пахнущий сандаловым маслом,
Ли Чэн, старший сын кузнеца из деревни Шуйань, каждое утро чистил рисовую кашу железной ложкой с отколотым краем. Его друг Вэй Мин, чья семья торговала шелком, воровал у отца свитки с картами торговых путей — мечтал стать военачальником. После набега бандитов из провинции Ляонин, сжёгших амбары, оба попали в ученики к старому мастеру Люю, который жил в полуразрушенной пагоде у реки. «Меч — не