Мику Ито

Мидори, 17 лет, каждую ночь обходит портовые доки Йокогамы, собирая в ржавую жестяную банку светящихся медуз. Их слизь оставляет на ее кроссовках липкие пятна, которые не отстирываются даже хозяйственным мылом. «Опять твой зоопарк из соплей?» — бросает Кайто, ее сосед по обшарпанному общежитию «Сирануи», разглядывая банку на подоконнике. Он работает ночным грузчиком на рыбном рынке и носит
Юки, 19 лет, развозит суши на велосипеде с потёртой корзиной и наклейкой «Наруто» на раме. В посылке для клиента из кафе «Сакура» вместо чеков находит чип с данными о поставках оружия через порт Иокогамы. Её хватают в переулке за станцией Син-Осака: мужчина в костюме с запахом дешёвого одеколона шипит: «Ты теперь в игре. Спросишь — умрёшь». На следующий день её вызывает Кейджи, 54 года, бывший
Такуя, студент-архитектор из Синдзюку, нашел в коробке с б/у вещами возле станции Сибуя карманные часы с треснувшим циферблатом. На обратной стороне выцарапано *"Для Саори, пока дождь не смыл следы"*. Продавец в клетчатой кепке пожал плечами: «Брали с одеждой покойного деда из Камакуры. Не вздумай заводить — стрелки отваливаются». Дома Такуя протер механизм спиртовой салфеткой, и часы
Юто Идзуми, мангака в очках с потрепанными волосами, корпит над столом в тесной квартире в Сибуя. На полу — стопки журналов *Weekly Shonen*, пустые банки из-под энергетиков, крошки от сэндвичей. Саяка Мидзуки, его ассистентка в полосатых носках и футболке с кошачьим принтом, ставит перед ним чашку растворимого кофе: «Снова рисуешь героиню с грудью как в хентае? Ты же даже не знаешь, как девушки
Такуми, 28-летний механик из района Накано, каждое утро покупал кофе в автомате у станции — всегда эспрессо с двойной порцией сгущенки. Айка, его девушка, работала в цветочном магазине на улице Каппабаси. Их ссора началась из-за разбитой чашки с кроликом, которую Такуми случайно задел, размахивая руками: «Ты опять забыл, что я терпеть не могу эспрессо?» — спросила она, вытирая пол тряпкой с
Кубо, повар в забегаловке «Акаи Кайтан» на окраине Токио, каждое утро начинал с чистки кальмаров и проверки старого кнопочного телефона. Сообщения приходили без номера: *«Она в парке Инокасира. Принеси деньги в красном пакете»*. Мидори, его соседка по общежитию, исчезла три дня назад, оставив в раковине смятые тюбики от тонального крема и открытый ноутбук с чатом, где незнакомцы требовали 5
В Киото, 27-летняя Сэйко работает в семейной лавке тофу на улице Ситидзё. Её отец, Такуми, ругает её за пересоленный суп мисо: «Ты же знаешь, старик Кавасаки всегда приходит к восьми — ему нельзя соль из-за давления». Утром Сэйко случайно сталкивается с Рику, курьером на велосипеде, рассыпавшим посылки с книгами по мостовой. Он подбирает рассыпанные страницы рукописи, написанной её покойной
Судзуми в щербатой кружке допивал третий кофе, когда заметил нестыковку в показаниях свидетеля. "Смотри, Аяне: старик из цветочной лавки утверждает, что слышал крики в 20:15, но запись с камеры магазина 'Мицухаси' показывает, что его шторы дрожали от ветра уже в 19:50". Его напарница, не отрываясь от ржавой вентиляционной решетки, бросила в сторону: "Значит, либо часы
Такт, молодой дирижёр с постоянно сползающими очками, таскал за собой чёрный футляр со скрипкой, даже когда они с Космоси ночевали в заброшенном вагоне поезда где-то под Чикаго. "Слушай, тут раньше был симфонический оркестр", — бормотал он, ковыряя ржавчину на рельсах ботинком, а Космоси, в рваных носках и платье с выцветшими розами, доставала из рюкзака консервированные персики. Её
Юи, девушка в потёртой джинсовой куртке, каждое утро протирала стойку кафе «Морская чайка», наблюдая через запотевшее окно, как рабочие в оранжевых жилетах разгружают цементные блоки у пляжа. Её сосед Хирото, морской биолог с татуировкой медузы на запястье, часами сидел за микроскопом в лаборатории порта, сравнивая пробы воды. «Вчерашние образцы — 80% микропластика, — бормотал он, поправляя очки.
Хирото, 16 лет, каждое утро рубит дрова за хижиной, пока его отец, Синдзи, чинит ржавый трактор. В деревне Хигасимура, затерянной между рисовыми полями и кедровыми склонами, электричество пропадает после каждого тайфуна. «Опять провода порвало», — бормочет Хирото, вытирая пот с лица, пока соседский мальчишка, Кейта, зовет его ловить крабов в ручье за храмом. Вечерами герой тайком рисует в тетради
Шимамура Хоусэй нашла Адачи Сакуру на крыше школы возле сломанного вентилятора. Адачи, согнув колени в рваных джинсах, щелкала мармеладными мишками из прозрачного пакета. «Ты опять прогуливаешь химию?» — спросила Шимамура, доставая из сумки остывший онгигири. Адачи мотнула головой, жевая: «Там Сато-сенсей опять кричит из-за формул. А тут вентилятор гудит, как пчела». Они делились термосом с
Юки, рыжеволосая школьница из пригорода Осаки, обнаруживает в старом комоде бабушки потёртый медальон с гравировкой в виде волны. Забыв про домашнее задание по химии, она звонит подруге Аой: «Срочно приезжай! Тут что-то… пульсирует». Вместе они случайно активируют артефакт — комната наполняется синим светом, а на стене проявляется карта острова, которого нет в атласах. На обороте медальона мелким
Сюити, парень в потрёпанной школьной форме, прячется в полуразрушенном сарае — от него пахнет гниющим деревом и ржавчиной. Он сжимает в руке ножницы, пока кожа на его спине не начинает пузыриться. Через секунду он превращается в массивное существо с клыками и шерстью, но человечьими глазами. Клара, девушка с шрамом через левую бровь, врывается внутрь, не обращая внимания на ловушку из проволоки
**Первый абзац:** Аяко, 14 лет, каждое утро перед школой покупает булочку с красной бобовой пастой в ларьке у станции Сибуя. Её рюкзак всегда расстёгнут, а волосы собраны небрежно — мать кричит из кухни: "Опять забыла заколку!". В классе она сидит у окна, рисует в тетради узоры, когда за спиной слышит шёпот: "Эй, новенький... Рюсукэ, садись сюда". Мальчик в очках, переехавший
Юки, 27-летний архивариус из района Адати, каждый вечер срезал путь через промзону, чтобы купить дешевые консервы в магазине «Мицухара». Однажды за ржавым забором он услышал слабый писк: под продырявленной шиной лежал трехцветный кот с переломанной лапой. «Эй, дружище, держись», — пробормотал Юки, сняв пиджак, чтобы завернуть животное. Ветеринар в клинике на улице Накано покачал головой: «Без
После пяти лет работы в Токио Юта получил письмо от матери с требованием вернуться в родной городок у подножия горы Фудзи. В доме с прогнившими татами его встретила мать, Сакура, с пятью свитками — фотографиями девушек: Аяко, Мидори, Ханако, Рин и Каори. «Выбирай до заката, — сказала она, указывая на треснувшую вазу с хризантемами, — иначе наш чайный магазин закроют кредиторы». Юта, пахнущий
Сакура, пятнадцать лет, третьекурсница в муниципальной школе Сибуя, каждое утро наскоро жует рисовые шарики с лососем, которые мать оставляет на кухонном столе. В рюкзаке, под скомканными листками с уравнениями, лежит потёртый жезл в форме совы — подарок бабушки-жрицы. «Опять опоздаю из-за этих дурацких демонов у станции», — бормочет она, спотыкаясь о велосипед соседа, пока бежит к перекрёстку,
Хирото, парень в застиранной футболке и джинсах с протертыми коленями, приезжает в деревню у подножия горы Ивате. В рюкзаке у него — ноутбук с треснувшим экраном, пачка писем от бабушки и фотография покосившегося дома с синей крышей. Местный старик, Танака, встречает его на станции на стареньком пикапе: «Ты чё, из Токио? Тут комары слопают». В доме пахнет сыростью и соевым соусом; Хирото спит на