Gabriel Afolayan

Амина, в потёртом платье с узором «анкара», пересчитывала стопки ткани на рыночном прилавке в Эбеуте, пока Чиома, её младшая сестра, прятала под кроватью рваные кроссовки, испачканные мазутом. «Ты опять с этими уличными гонщиками из Аджангбади?» — шипела Амина, нащупывая под подушкой ключи от мотоцикла отца. Чиома, прижимая к груди потёртый учебник по математике, бросала через плечо: «Лучше гонять, чем всю жизнь торговать тряпками, пока крыша протекает». Всё затихало, когда соседка, миссис
В Лагосе, на закопчённом балконе квартиры в районе Макошо, Эмека Окафор находит в ящике старого стола потёртый конверт с судебной повесткой. Его сестра Адаора, стирающая вудушные бусы в тазу с мыльной водой, бросает полотенце: «Это та бумага, из-за которой баба Лади умоляла отца перед смертью?». Внутри — документы на землю в Аджаокуте, которую их семья потеряла после ареста отца в 2007-м. Эмека, юрист-стажёр, едет в архив на окраине города, где в подвале, пахнущем плесенью и бензином от
Чиди, парень с рынка Балале в Икедже, копался в груде ржавых труб за лавкой тети Нкем, искал потерянный нож для резки ямса. Вместо лезвия вытащил из грязи статуэтку вроде тех, что продают туристам у моста Третьего мая, но тяжелее. Лицо у фигурки было стерто, а на животе — трещина, из которой сочилась липкая смола. "Эй, Амина, глянь — она не из меди… Золотая, что ли?" — крикнул он сестре, вытирая находку об рубаху. Та фыркнула, продолжая раскладывать батат: "Брось, опять мусор
Чиди, парень с шрамом над бровью, каждое утро пробирался через лабиринт лагосских трущоб к ларьку, где продавал старые аккумуляторы. Его сестра Амина, с лицом, всегда испачканным углем от готовки *суя*, однажды нашла в коробке из-под бананов потрепанный дневник с печатью военной академии 1970-х. «*Этот город сожрет нас, как крыс*», — пробормотал Чиди, перелистывая страницы с картами, где крестиком был отмечен их дом. В тот же вечер у автомастерской «Братьев Нванкво» он столкнулся с Олувасеуном,