Стив Касан

Лила, с синяками под глазами, каждое утро протирала стойку в кафе *La Feuille* на улице Сен-Дени. Рядом с кассой лежала её потрёпанная тетрадь со стихами, куда она вписывала строчки между заказами: *«лед в стакане тает быстрее, чем я успеваю понять…»*. Эмиль, парень с выгоревшим зеленым ирокезом, заказывал двойной эспрессо и бросал на салфетках наброски её профиля. «Ты снова не спала?» —
Лиана Марлоу, детектив из Ванкувера, находит в парке Стэнли тело мужчины с татуировкой змеи, обвивающей глазницу. Ее напарник, Дерек Холт, ворчит: *"Опять ритуальщина. В прошлый раз эти символы на стене рисовали мелом, теперь — чернилами"*. В кармане жертвы — ключ от заброшенного склада на Восточном Хейстингсе, где Лиана обнаруживает стену с фотографиями пропавших подростков. Среди них
Джеральд Фрост, геолог с потрескавшимися от мороза пальцами, натыкается в заброшенной шахте под Уайтхорсом на пластину с узорами, напоминающими спирали ДНК. Его напарник Майлз, перекусывая вяленым лососем, усмехается: «Опять мусор из 80-х?» — «Мусор не оставляет царапин на титановом бурке», — бросает Джеральд, замечая синеватый отсвет на стенах. В Ванкувере лингвистка Эмили Карвер, разбирая архив
Ник Леруа, бывший детектив из Монреаля, теперь возит пьяных туристов по ночам в своём потрёпанном Hyundai. В багажнике — старые полицейские рации, которые он не выбросил после увольнения. Однажды под утро к нему садится мужчина в чёрной куртке, нервно звонит кому-то: *"Жди сигнал после восьми. Грузовик с прицепом возле моста"*. Ник записывает номер на салфетке из подстаканника, потом
Эрик Ривз, врач скорой из Торонто, после ДТП на перекрестке Янг-стрит начал замечать сизый оттенок вокруг людей. Вместо диагнозов стал видеть вспышки: старик в пижаме с узором в горошек — инфаркт через два часа, девочка с розовым рюкзаком — анафилаксия от арахиса в школьной столовой. "Ты опять за своё, Ривз?" — Линда Гарсия, медсестра с татуировкой совы на запястье, тыкала ему в грудь
Джек Морроу, 23 года, живет в подвале панельного дома в Ванкувере. Каждое утро он ест овсянку с дешевым протеиновым порошком, потом три часа тренируется на самодельном ринге из старых автомобильных покрышек. Его девушка Лена, медсестра в городской больнице, постоянно достает сигареты из кармана его потной куртки: «Ты сдохнешь до тридцати, если не бросишь». По вечерам Джек подрабатывает вышибалой
Лена моет кружки в закусочной «Кленовый лист», когда замечает, что Марк третий день подряд заказывает только черный кофе. Его рваная куртка пахнет сосновой смолой — с лесопилки, где он грузит доски. Вечером у них на кухне в доме на Элм-стрит он роется в холодильнике: *«Снова макароны? Может, съездим к тете Мэй, возьмем ее старый гриль?»* Лена бросает в раковину ложку: *«Ты думаешь, гриль решит
Джим Харпер, худой парень в заляпанной краской куртке, снимает полуподвальную мастерскую на окраине Ванкувера. Стены с трещинами, полы скрипят, а в углу валяется матрас с пятнами от кофе. Пока разбирал коробки, нашел под радиатором потрепанный блокнот: «Элиас Кларк, 1998. Если читаешь это, я, наверное, сдох». Лиза, соседка-студентка, забегает за солью и замечает записи: «Он исчез. Полиция копала
Марта, затянутая в поношенный флисовый жилет, копошилась в ящиках старого амбара, когда нашла пачку писем 70-х годов с адресом соседней деревни Редмонт. «Ты вообще слышишь, что я говорю?» — Элиас, ее брат, стукнул ведром о железную бочку, разбрызгивая воду для коров. Он требовал продать участок с яблоневым садом под застройку, чтобы покрыть долги за трактор. В углу сарая валялся сломанный
Тобиас в синем фартуке с пятном от бальзамика возится с уткой в духовке, пока Лена на кухне в тесной ванкуверской квартире режет сельдерей слишком крупно. "Ты уверен, что 200 градусов? У Майкла в блоге пишут — минимум 220 для хрустящей кожицы", — бросает она, протирая очки, запотевшие от пара. В гостиной Сара, сестра Лены, разливает розовое вино в бокалы с надтреснутыми ножками, а её
В подвале Университета Макгилл физик Эмили Картер, вскрывая коробку с архивными плёнками 1943 года, обнаруживает чертежи реактора с пометками на немецком. Её ассистент Радж, разливая холодный кофе в треснутые кружки, тычет пальцем в схему: «Здесь расчёты цепной реакции, но параметры… они не совпадают с нашими данными. Кто-то скрыл реальные цифры». Ночью, пробираясь через заброшенный тоннель под
Лиам, 22 года, подрабатывает бариста в кофейне на окраине Торонто. Каждое утро он чистит старую кофемашину, которая скрипит при включении, и повторяет про себя: «Надо купить масло для шестеренок». В четверг, когда Эмили, 20 лет, студентка факультета графического дизайна, заказывает латте с сиропом брусники, он случайно проливает пенку на её блокнот с эскизами городских граффити. «Если я заплачу
Лиам, 23 года, переехал из Квебека в Торонто после смерти отца. Каждое утро он покупает кофе в Paper Bean на углу Spadina и Dundas, повторяя бариста Сэму: «Двойной эспрессо, без сахара, как вчера». В подвальной квартире на Christie Pits соседка София, студентка OCAD, рисует граффити на стене с трещиной — розового лосося, плывущего против течения. Лиам находит под дверью её записку: «Тычинки
Лайла, 27 лет, с рыжими волосами до плеч, перебирает старые рецепты в блокноте с облезлой корочкой. Её кафе «Сахарная волна» в приморском городке Пайнвью пахнет корицей и подгоревшим молоком. Утром заходит Маркус, местный рыбак, с потрескавшимися от соли руками: «Твоё имбирное печенье… как у моей бабки, только она водку в тесто лила». Лайла смеётся, поправляя фартук с пятном от варенья, но к
Ева Миллер, детектив с привычкой жевать мятные леденцы, приезжает в провинциальный городок после обнаружения трупа в баптистерии местной церкви. Вода в купели смешана с кровью, на стене — выжженная цифра «X». Отец Майкл, священник с потрёпанной библией в руках, шепчет: «Это начало. Как в Египте». В архиве, где пахнет плесенью и пылью, Ева находит газету 90-х: фото мальчика, похожего на её
В дождливом пригороде Квебека фотограф-любитель Марк Трембле натыкается на коробку выцветших снимков 1920-х в подвале заброшенной церкви. На одном из них — группа детей в одинаковых плащах с вышитым символом: перевернутый трилистник внутри круга. Его подруга-архивариус Софи замечает, что на обороте надпись "Сент-Ирэн" стерта, но видны цифры "47.8136° N, 69.4832° W" —
Джейкоб Рейнер, инженер-подрывник с шрамом через левую бровь, три года варил самодельную взрывчатку в гараже за закусочной "Бобер" в пригороде Квебека. Его напарница, Лина Морроу, бывшая сотрудница химзавода, приносила нитрат калия в коробках из-под пиццы «Папа Джо», пока их не начали отслеживать через камеры на парковке у Walmart. «Ты перепутала пропорции в последней партии, — бросил
Джейк, затянутый в кожаную куртку, чинил старый грузовик в гараже с разбитой лампой. Его брат Лукас, в засаленной футболке, швырнул ключи на верстак: *«Если до завтра не доделаешь — Костлявый сам приедет разбираться»*. Сестра Элли, пахнущая кофе и сигаретами, пыталась примирить их у холодильника с отклеивающейся магнитофонной лентой: *«Вы оба дураки. Мать бы вас по стене размазала»*. Маршруты
В маленьком городке Редмонд, Альберта, Джим Форсфьюри ковыряет ржавый замок на складе с зерном, пока его дочь Лора ворчит насчет сломанной стиралки. «Пап, если мы не закажем запчасти до пятницы, ферма вонять будет хуже, чем после того инцидента с Бакстером», — бросает она, перебирая папку с неоплаченными счетами. Старший сын, Тревис, тем временем рыщет по лесу возле старой железнодорожной ветки —
Эмили, 22 года, каждое утро открывает кафе *Maple Brew* в старом квартале Торонто. За стойкой она чистит кофемашину, пока Лиам, друг детства в засаленной куртке от мотоциклетного магазина, закидывает ноги на стул. "Опять забыла, как эспрессо делать?" — усмехается он. Эмили бросает в него салфеткой: "Молчи. Вчера клиент попросил латте с ванилью, а я вместо сиропа перец
Джейкоб Меррик, лесник с облупившейся татуировкой орла на предплечье, находит у ручья возле Блэкстоуна разорванный рюкзак и окровавленную фланелевую рубашку. Через три дня школьная учительница Лена Тернер, замечает в воде блеск — это зубные коронки на нижней челюсти, застрявшей между камнями. Шериф Гаррет осматривает останки: «Медведь?» — «Следы на рёбрах… Они царапали кость, как вилкой», —
Вэнди Кордули, пятнадцатилетняя официантка из закусочной *Greasy Spoon*, каждое утро разливает кофе местным дальнобойщикам. Ее рыжие волосы вечно запутываются в фартуке, а на лацкане куртки болтается значок с надписью *«Не трожь мой тост»*. После школы она прячет синяки под рукавами — следы драк с одноклассниками, которые дразнят ее за «странные глаза». «Опять промахнулась?» — усмехается Анна