Стив Касан

Лиана Марлоу, детектив из Ванкувера, находит в парке Стэнли тело мужчины с татуировкой змеи, обвивающей глазницу. Ее напарник, Дерек Холт, ворчит: *"Опять ритуальщина. В прошлый раз эти символы на стене рисовали мелом, теперь — чернилами"*. В кармане жертвы — ключ от заброшенного склада на Восточном Хейстингсе, где Лиана обнаруживает стену с фотографиями пропавших подростков. Среди них — Эмили Карвер, девушка в кожаной куртке с нашивкой анархии, которую видели в кафе
Джеральд Фрост, геолог с потрескавшимися от мороза пальцами, натыкается в заброшенной шахте под Уайтхорсом на пластину с узорами, напоминающими спирали ДНК. Его напарник Майлз, перекусывая вяленым лососем, усмехается: «Опять мусор из 80-х?» — «Мусор не оставляет царапин на титановом бурке», — бросает Джеральд, замечая синеватый отсвет на стенах. В Ванкувере лингвистка Эмили Карвер, разбирая архив покойной бабушки-антрополога, находит идентичные символы в её дневнике 1972 года: «Гиперборея — не
Лена моет кружки в закусочной «Кленовый лист», когда замечает, что Марк третий день подряд заказывает только черный кофе. Его рваная куртка пахнет сосновой смолой — с лесопилки, где он грузит доски. Вечером у них на кухне в доме на Элм-стрит он роется в холодильнике: *«Снова макароны? Может, съездим к тете Мэй, возьмем ее старый гриль?»* Лена бросает в раковину ложку: *«Ты думаешь, гриль решит долги?»* На следующее утро Марк находит под разобранным станком ржавую коробку с пачками канадских
Джим Харпер, худой парень в заляпанной краской куртке, снимает полуподвальную мастерскую на окраине Ванкувера. Стены с трещинами, полы скрипят, а в углу валяется матрас с пятнами от кофе. Пока разбирал коробки, нашел под радиатором потрепанный блокнот: «Элиас Кларк, 1998. Если читаешь это, я, наверное, сдох». Лиза, соседка-студентка, забегает за солью и замечает записи: «Он исчез. Полиция копала тут двор, но только мусор нашли». Джим рисует портреты по фотографиям из блокнота — заброшенный док,
Марта, затянутая в поношенный флисовый жилет, копошилась в ящиках старого амбара, когда нашла пачку писем 70-х годов с адресом соседней деревни Редмонт. «Ты вообще слышишь, что я говорю?» — Элиас, ее брат, стукнул ведром о железную бочку, разбрызгивая воду для коров. Он требовал продать участок с яблоневым садом под застройку, чтобы покрыть долги за трактор. В углу сарая валялся сломанный радиоприемник, из которого доносились хриплые обрывки прогноза погоды: «…заморозки к вечеру…» Лена, их
Тобиас в синем фартуке с пятном от бальзамика возится с уткой в духовке, пока Лена на кухне в тесной ванкуверской квартире режет сельдерей слишком крупно. "Ты уверен, что 200 градусов? У Майкла в блоге пишут — минимум 220 для хрустящей кожицы", — бросает она, протирая очки, запотевшие от пара. В гостиной Сара, сестра Лены, разливает розовое вино в бокалы с надтреснутыми ножками, а её муж Грег роется в ящике с приправами, привезёнными из Торонто: "Где тут тмин? У тебя вообще
В подвале Университета Макгилл физик Эмили Картер, вскрывая коробку с архивными плёнками 1943 года, обнаруживает чертежи реактора с пометками на немецком. Её ассистент Радж, разливая холодный кофе в треснутые кружки, тычет пальцем в схему: «Здесь расчёты цепной реакции, но параметры… они не совпадают с нашими данными. Кто-то скрыл реальные цифры». Ночью, пробираясь через заброшенный тоннель под Монреалем, они находят ржавую табличку с именем «Л. Гроссман» и комнату, заваленную консервными
Лиам, 22 года, подрабатывает бариста в кофейне на окраине Торонто. Каждое утро он чистит старую кофемашину, которая скрипит при включении, и повторяет про себя: «Надо купить масло для шестеренок». В четверг, когда Эмили, 20 лет, студентка факультета графического дизайна, заказывает латте с сиропом брусники, он случайно проливает пенку на её блокнот с эскизами городских граффити. «Если я заплачу за химчистку, ты перестанешь смотреть на меня, как на убийцу котиков?» — бормочет он, протягивая
Лиам, 23 года, переехал из Квебека в Торонто после смерти отца. Каждое утро он покупает кофе в Paper Bean на углу Spadina и Dundas, повторяя бариста Сэму: «Двойной эспрессо, без сахара, как вчера». В подвальной квартире на Christie Pits соседка София, студентка OCAD, рисует граффити на стене с трещиной — розового лосося, плывущего против течения. Лиам находит под дверью её записку: «Тычинки анемона ядовиты. Не ешь мой суп в холодильнике». На работе в химчистке на Bloor Street клиентка миссис
Лайла, 27 лет, с рыжими волосами до плеч, перебирает старые рецепты в блокноте с облезлой корочкой. Её кафе «Сахарная волна» в приморском городке Пайнвью пахнет корицей и подгоревшим молоком. Утром заходит Маркус, местный рыбак, с потрескавшимися от соли руками: «Твоё имбирное печенье… как у моей бабки, только она водку в тесто лила». Лайла смеётся, поправляя фартук с пятном от варенья, но к вечеру снова считает квитанции за аренду — не сходится. Решает продавать печенье с предсказаниями,
Ева Миллер, детектив с привычкой жевать мятные леденцы, приезжает в провинциальный городок после обнаружения трупа в баптистерии местной церкви. Вода в купели смешана с кровью, на стене — выжженная цифра «X». Отец Майкл, священник с потрёпанной библией в руках, шепчет: «Это начало. Как в Египте». В архиве, где пахнет плесенью и пылью, Ева находит газету 90-х: фото мальчика, похожего на её пропавшего сына Джейкоба. «Ты копаешь не в ту могилу», — бросает ей шеф, но она замечает одинаковые
Джейкоб Рейнер, инженер-подрывник с шрамом через левую бровь, три года варил самодельную взрывчатку в гараже за закусочной "Бобер" в пригороде Квебека. Его напарница, Лина Морроу, бывшая сотрудница химзавода, приносила нитрат калия в коробках из-под пиццы «Папа Джо», пока их не начали отслеживать через камеры на парковке у Walmart. «Ты перепутала пропорции в последней партии, — бросил Джейкоб, разглядывая трещины в бетонной стене после тестового подрыва. — Хочешь, чтобы нас разорвало
Джейк, затянутый в кожаную куртку, чинил старый грузовик в гараже с разбитой лампой. Его брат Лукас, в засаленной футболке, швырнул ключи на верстак: *«Если до завтра не доделаешь — Костлявый сам приедет разбираться»*. Сестра Элли, пахнущая кофе и сигаретами, пыталась примирить их у холодильника с отклеивающейся магнитофонной лентой: *«Вы оба дураки. Мать бы вас по стене размазала»*. Маршруты через заповедник Альберты, где они возили контрабанду в отсеках для оленьих туш, трещали по швам —
В маленьком городке Редмонд, Альберта, Джим Форсфьюри ковыряет ржавый замок на складе с зерном, пока его дочь Лора ворчит насчет сломанной стиралки. «Пап, если мы не закажем запчасти до пятницы, ферма вонять будет хуже, чем после того инцидента с Бакстером», — бросает она, перебирая папку с неоплаченными счетами. Старший сын, Тревис, тем временем рыщет по лесу возле старой железнодорожной ветки — нашел вчера обрывки проволоки и следы внедорожника. Соседка Мэриэнн, затягиваясь сигаретой у
Вэнди Кордули, пятнадцатилетняя официантка из закусочной *Greasy Spoon*, каждое утро разливает кофе местным дальнобойщикам. Ее рыжие волосы вечно запутываются в фартуке, а на лацкане куртки болтается значок с надписью *«Не трожь мой тост»*. После школы она прячет синяки под рукавами — следы драк с одноклассниками, которые дразнят ее за «странные глаза». «Опять промахнулась?» — усмехается Анна Шугармен, подруга Вэнди, когда та роняет поднос с бургерами. Вечерами они с Дермотом, парнем с