Жак – бедный актёр-неудачник, который, пристрастившись к игровым автоматам, влезает в непомерные долги. Скрываясь от преследователей, серьёзно настроенных вернуть свои деньги, он сбегает из Монреаля и по стечению обстоятельств оказывается в одиноком домике гостеприимного фермера Симона, любезно подобравшего замерзшего путника на дороге. Но вскоре становится ясно, что выпутавшись из одной
Джейкоб Мерсер, худой парень в потёртой кожаной куртке, нашёл старый компас в трясине за заброшенным сараем дяди Ллойда. *«Стрелка не на север показывает, а туда, где маяк был»,* — пробормотал он, вытирая грязь о джинсы. Его сестра Эмили, с рыжими волосами, собранными в беспорядочный пучок, разбирала коробки в доме и наткнулась на письма 40-х годов: некий «К.Д.» упоминал «шум под водой» и
**Первый абзац:** Торфинн, сын Торса, вцепляется в рукоять кинжала, наблюдая, как Аскеладд, вожак наёмников с рыжей бородой, насмешливо поправляет плащ. «Ты всё ещё думаешь, что убийство вернёт ему честь?» — бормочет Аскеладд, разгрызая сушёную треску. После гибели отца в поединке на льду Исландии Торфинн примыкает к отряду Аскеладда, кочующему между датскими деревнями и английскими побережьями.
Лена замечает трещины на стене заброшенного цеха в районе Порт-Лэнда, пока ищет кота Морриса. Ее брат, Джейк, сдирает обои шпателем — под ними проступают символы, похожие на инуитские петроглифы. «Смотри, тут даты… 1982, 1997, — он водит фонариком по цифрам, — все до нашей эры?». Внезапно из динамика рации Лены доносится шум, как будто кто-то дышит в такт их шагам. Моррис выскакивает из-под
Лиам, тридцатидвухлетний аналитик хедж-фонда, каждый вечер заказывал черный кофе в *Drip & Steam* на углу Блур-стрит. Там же работала Эмили, студентка U of T, считавшая мелочь из чаевых после смены. «Снова перегоревшая лампочка над столиком №4, — бросила она коллеге, — а этот тип в галстуке пялится, будто я экспонат». Лиам подслушал, усмехнулся: «Если заменишь лампочку, добавлю к чаевым 20%».
Лиам, 27 лет, в рваных джинсах и потертой кожаной куртке, шарит фонариком по стенам заброшенной шахты возле озера Мистик. В кармане — смятая фотография младшего брата Калеба, пропавшего после ночной смены на лесопилке. «Здесь темно, как в чреве медведя», — бормочет он, спотыкаясь о ржавые рельсы. В соседнем городке Эллиотт-Сити Эрика, барменша с татуировкой ворона на запястье, протирает стойку и
Лайла, пятнадцать лет, переехала с матерью-биологом в дождливый прибрежный городок Блэкстоун. Ее сосед, Эван, хрипло смеялся над ее попыткой починить старый велосипед: «Там тормоза слиплись от соли, не нальешь кока-колы — не поедешь». По вечерам они проверяли капканы для крабов у пирса, где Лайла находила мертвых медуз с фосфоресцирующими пятнами — как те светлячки, что исчезли из городского
Вот как можно переработать текст, добавив эмоций и разговорной интонации: Знаешь, история эта — как удар под дых. Представь: парень годами торчит в Китае, отрывается от корней, а потом бац — звонок, и всё рушится. Приходится лететь в Квебек, где воздух пахнет хвоей и старыми обидами. Похороны матери, этот ледяной ветер с реки... И тут появляется Марк — тот самый «брат» из детства, с которым