Josh Kay

Лила, бармена из кафе *Brew & Chew*, заметила, что новый сосед Итан за три недели ни разу не заказал еду — только черный кофе. «Ты на кето?» — спросила она, вытирая бокал с надписью *World’s Okayest Mom*. Он усмехнулся, поправив воротник, закрывающий шрам на шее: «Солнце… аллергия». Позже, вынося мусор, Лила нашла за гаражами разорванный пакет с пустыми пакетами крови из местной ветклиники. В
Валентина, 23 года, перетаскивает картонные коробки с книгами и старыми футболками в квартиру на третьем этаже дома в районе Сильвер-Лейк. Джина, ее подруга с розовыми волосами и татуировкой единорога на запястье, пытается починить протекающий кран на кухне. «Тут воняет плесенью, как в подвале у моей бабушки», — ворчит Валентина, вытирая лоб рукавом свитера. «Звонила хозяйке, она сказала,
Эмили из Нью-Йорка, в замшевой куртке и с термосом латте, столкнулась с Джейком из Лос-Анджелеса у стойки регистрации в аэропорту О’Хара. Его рюкзак зацепился за её чемодан, рассыпав пачку старых фотографий с метками «Сан-Диего, 2016». Рейс в Денвер отменили из-за грозы. «У меня там репетиция ужина через 18 часов, — сказала Эмили, тыкая в билет на телефоне. — Машину возьмёшь? Я скинусь за