Дарья Пармененкова
Кинокартины с Дарья Пармененкова
Пластмассовая королева (1 сезон)
Лера, 24 года, в синем халате и потрепанных кедах, выгружает из пресс-формы пластиковые розы. Цех №3 завода «Прогресс» в Нижнекамске: запах жженого полипропилена, треск вентиляторов, перемазанный календарь на стене с отметками «До з/п 12 дн.». В раздевалке Витя, слесарь с татуировкой барракуды на шее, сует ей сигарету: *«Смену за тебя отработаю, если в «Металлург» сходим. Там Диджей Серега новый, типа из Питера»*. Лера мотает волосы в пучок, достает из шкафчика фото — мать в хризантемах у
Там, где нас нет (1 сезон)
Аня, Катя и Марина топят печь в старом доме на окраине Твери. Аня возвращается с ночной смены в магазине «Рассвет», пахнет замерзшей картошкой и дешевым табаком. Катя развешивает на веревке промерзшее белье, ворчит: «Опять кипятильник сожгла, провод весь черный». Марина, не отрываясь от экрана телефона, ищет билеты в Питер — на тумбочке у кровати лежит открытка с Невским проспектом, подарок бывшего. Вечером за столом, пока едят гречку с тушенкой, Аня бросает: «Соседи видели, как к Семенычу
Заговор небес (1 сезон)
Отец Андрей, засунув потрёпанный молитвослов в карман рясы, вытирал пот со лба тряпицей. В приходском доме пахло перекипевшим самоваром и залежалым воском. «Он не приходил три дня, батюшка, — всхлипывала Марфа Семёновна, теребя пуговицу на кофте, — Никита с велосипедом утром уехал, будто в школу...». За окном трещали кузнечики, а на столе лежал недоеденный пирог с капустой — женщина принесла «для помина», хотя сына ещё не нашли. В тетрадке восьмиклассника Андрей нашёл схему лесных тропинок к
Скоро будет счастье (1 сезон)
Анна, библиотекарша из провинциального Выборга, каждое утро покупает в ларьке у вокзала чёрный кофе и булку с маком. Её мать, Людмила Петровна, вечно ворчит из-за немытой посуды и невыключенного света: «Всю жизнь с книжками возишься, а как люди живут — не понимаешь». По вечерам Анна перебирает старые письма отца-моряка, который пропал в море десять лет назад. В пятницу, когда она возвращалась с работы, на автобусной остановке к ней привязался пьяный Сергей, сосед по подъезду. Выручил таксист
И снова будет день (1 сезон)
Ольга, в растянутом свитере с капюшоном, шаркает тапками по линолеуму в хрущевке на окраине Перми. С ночной смены в травмпункте — два спящих пациента с обморожениями, дежурный врач Семеныч, пахнущий тминной настойкой. В раковине лужа: кран с сорванной резьбой подтекает уже неделю. «Опять кисель вместо завтрака», — бормочет она, разминая затекшую шею, пока чайник гудит на конфорке. Сын Степан, пятнадцатилетний, спит лицом в подушку, на столе — разобранный мотоциклетный карбюратор и тетрадь с
Ловушка для королевы (1 сезон)
Ольга Смирнова, адвокат из Санкт-Петербурга, получила конверт с фотографией заброшенного особняка и ключом-уточкой, обернутым в газетную вырезку о пропаже Анны Крутовой, жены местного бизнесмена. На конверте осталось пятно от кофе, пахло лавандой. В особняке под Гатчиной, где скрипели дубовые двери и пахло старым воском, ее встретил Николай, брат Анны, в мятом пиджаке. "Вы точно не знаете, где моя сестра?" — спросил он, поправляя очки. Ольга молча провела пальцем по пыльной раме
Золотая осень (1 сезон)
В Краснотурьинске Анна Соколова приезжает к дяде Леониду после десяти лет работы в Москве. Встречает брата Дмитрия у вокзала — он в засаленной куртке и с потухшей сигаретой в зубах: *«Ты хоть вспомнила, где дом? Мать до последнего на калитку выглядывала»*. В старом доме пахнет сыростью и лавандой из шкафа с мамиными платками. Анна находит в чулане коробку с письмами от отца, которого считала погибшим. Дмитрий, разбирая дедовский инструмент в гараже, хрипит: *«Он сбежал к другой, бросил нас. А
Ты только будь со мною рядом (1 сезон)
Анна, продавщица из книжного с ветхой вывеской на Литейном, каждый вечер проходила мимо музыканта в переходе «Чернышевская». Максим, в потёртой кожанке, перебирал струны гитары, напевая хрипловато: *«Эти вагоны когда-нибудь остановятся…»*. Однажды осенью, когда дождь стучал по железным ступеням, она уронила сборник Ахматовой, зацепившись зонтом за перила. Он поднял книгу, протянул со смешком: «Стихи — это вам не аккорды — тут хоть знай, где паузу ставить». Анна, поправляя шарф, пробормотала:
Начнём всё сначала (1 сезон)
Максим, архитектор с прокуренными пальцами, каждое утро заваривал чай в треснувшей кружке с надписью «Сочи-2014». Его квартира на окраине Москвы — бетонные стены, диван с пятном от вина, на подоконнике горшок с засохшим кактусом. В кафе на Арбате, где он заказывал латте с двойной порцией сиропа, к нему подсела Лиза в растянутом свитере из «Сокольников» — рыжая, с отслоившимся лаком на ногтях. «Ты похож на моего деда, — сказала она, ковыряя вилкой чизкейк. — Только он в галстуках не ходил». Они
Никто, кроме нас (1 сезон)
Лиза втирает разводы на запотевшем окне питерской хрущёвки, за её спиной Влад собирает гитару в чехол с оторванной молнией. «Там хоть дышать можно будет», — бросает он, наступая на окурок в пепельнице из-под йогурта. Она молчит, перекладывает мокрые чайные пакетики с края раковины — завтра утром грузовик заберёт их коробки с книгами и посудой без полных комплектов. Когда Влад целует её в макушку, пахнет дешёвым коньяком и машинным маслом с завода, где он подрабатывает. Деревня под Псковом
Мои дорогие (1 сезон)
Лидия копошится в комоде с выдвижными ящиками, заедающими на третий щелчок. Под стопкой желтеющих салфеток находит конверт с кривым почерком мужа: «Если что — смотри под пол». За окном хлопает калитка — сын Андрей въезжает на ржавой «Ладе», вытирая масляные руки о джинсы. «Снесем сарай, участок под коттеджи отдадим», — бросает он, пиная отслоившуюся плитку в прихожей. Дочь Ольга в это время перекладывает подмороженную картошку на рынке, сбрасывает снег с ценника. В кармане гудит телефон:
Хочу быть счастливой (1 сезон)
Настя втирает виниловые перчатки после разгрузки коробок с анальгином. Запах аптеки — спирт, пыль, дешевый парфюм клиентки, которая третий день спрашивает: «У вас со скидкой что-нибудь от давления?» В кармане халата — письмо от сестры Кати из Москвы: «Тут в кафе на Арбате ищут официантку, комната в шестерку, но место твое». Вечером, стоя в очереди за хлебом, Настя звонит матери: «Если не сейчас, то когда?» Та молчит, потом: «Денег на билет хватит?» Чемодан — старый, с наклейкой «Сочи-2012».
Никому не говори (1 сезон)
Кирилл, механик из автосервиса на окраине Москвы, утром чинил «десятое» ВАЗ, когда позвонил неизвестный. Голос в трубке потребовал встречи у старого кирпичного завода за ТЭЦ: *«Привезешь пятьсот тысяч — или расскажем жене, куда пропали те деньги из твоего гаража»*. Кирилл, вытирая руки промасленной тряпкой, бросил в сумку пачку купюр, завернутую в газету «Известия», и пистолет «Макарыч», доставшийся от отца. Перед выходом он запер дверь в комнату дочери, где на столе валялись раскрашенные
Храни тебя любовь моя (1 сезон)
Настя, москвичка тридцати лет, случайно находит в телефоне мужа Сергея переписку с коллегой. "Кого это Марина зовет тебя *мой плюшевый мишка*?" — тычет она экраном в лицо мужу, пока их четырехлетняя Лиза рисует фломастером на обоях. Через два дня Настя грузит чемоданы в раздолбанную «Ладу», забирает дочь и уезжает к бабушке Галине в деревянный дом под Витебском. Там, среди банок с солеными огурцами и вышитых салфеток, она сталкивается с Денисом — соседским парнем, который чинит в
Нелегкое счастье (2016)
Ольга копит деньги на ремонт кухни — трещина над плитой ширится с каждым днем. Сергей, ее муж, ворчит, разбирая счета за коммуналку: «Ты хоть в магазин загляни — цены как на дрожжах. Где мне взять на плитку?» Он работает водителем на местном хлебозаводе, после смены заходит в гараж с соседом Петровичем, потягивает самокрутки. Их дочь Маша втихаря красит волосы в фиолетовый, прячет под шапкой, пока мать не увидит. Утром на рынке Ольга торгуется с продавцом за линолеум, пересчитывает мелочь в