Рафаэль Грош-Харви

В Ла-Боке, между разноцветными домами и запахом жареных эмпанад, Эстебан Моралес чистит мясные туши в лавке отца. Каждое утро он видит, как турицы фотографируют граффити с надписью «El amor duele», пока его друг Хавьер Рохас втирает в бордюр чёрный рынок билетов на танго-шоу. «Если бы ты взял хоть один заказ у Гарая, мы бы уже не пахли как скотобойня», — бросает Хавьер, закуривая. Эстебан молчит, вытирая руки окровавленным фартуком. В это время в Палермо Карла Ариас рисует портрет матери
Лена, студентка из Бостона, прилетает в Цюрих по обмену в середине декабря. Ее принимающая семья — пожилой часовщик Отто и его внучка-подросток Фрида — живут в доме с резными ставнями на окраине Люцерна. Пока Лена пытается разобраться с сломанным замком чемодана, Фрида, не отрываясь от телефона, бросает: *«У нас тут снег чище твоих кроссовок. Не топчи весь коврик»*. Утром Отто отправляет девушек в магазин за сыром для раклета, но они пропускают последний автобус из-за спора о том, какой
Эмили, рыжеволосая бариста из кофейни «Bean & Brush» в Торонто, каждый вторник поправляет синий фартук с пятном от эспрессо и рисует на салфетках портреты клиентов. Джейкоб, инженер-строитель с привычкой теребить цепочку от брелока, замечает её эскиз своего профиля: «Это я с морщиной от шлема?» — тычет пальцем в рисунок. Она смеётся, поправляя заколку, которая вечно сползает с её волос: «Нет, это вы, когда пятый раз переспрашиваете про двойной шот». Он начинает приходить раньше, чтобы
Кайл, 22 года, разгружает ящики с авокадо в подсобке кафе *Green Bean* в Бруклине. Запах пережженных зерен смешивается с краской из его сумки — после смены он бежит в заброшенный гараж на 5-й авеню, где рисует портреты бездомных. Вчера Мэрайя, владелица кафе, застукала его за эскизом на салфетке: *«Ты что, думаешь, я тебе холсты покупать буду?»* Соседка Лина, студентка-архитектор, подкидывает ему обрезки гипсокартона — на них он изобразил треснувший мост через Ист-Ривер. В четверг утрой в гараж