Юки Катаяма

Хина, девушка в потёртом фартуке с вышитой стрекозой, каждое утро протирает прилавок в крошечной лавке на окраине Осаки. Запах древесного лака смешивается с ароматом жареных данго от уличного ларька по соседству. "Снова треснула ваза эпохи Мэйдзи?" — бормочет она, склеивая осколки прозрачным составом, пока старый кот Мару гоняется за солнечным зайчиком на полу. Миссис Фудзита из кондитерской через дорогу регулярно заходит за спичками и сплетнями: «Вчера Судзуки-сан выиграл в патинко —
Юкио, 34 года, печатал визитки в типографии в Осаке. Каждое утро протирал станок тряпкой, пахнущей растворителем, и пил кофе из автомата с тремя ложками сахара. В четверг, когда лифт в доме снова сломался, встретил на лестнице Харуко — соседку-студентку, которая тащила велосипед с проколотым колесом. «Можете не помогать, — сказала она, смахнув волосы, выпачканные в цепи, — уже привыкла». Они разговорились у ее двери: она изучала микробиологию, коллекционировала старые медицинские атласы, носила
Сосюке, седовласый пенсионер с артритом в коленях, каждое утро начинает с разморозки старого холодильника "Хитачи". Его рыжий кот Тама, подкидыш с облезлым хвостом, тырится за вяленой скумбрией из глиняного кувшина. "Опять лапы грязные?" — ворчит старик, вытирая следы на татами тряпкой, пропитанной уксусом. После полудня они бродят вдоль рисовых чеков, где Сосюке ковыряет мотыгой сорняки, а Тама гоняет стрекоз, промахиваясь и падая в мутную воду. Вечером под треск старого