В центре сюжета — череда загадочных и жестоких убийств, которые переплетают судьбы трёх совершенно разных людей: решительного полицейского, убитого горем отца и подозрительного учителя теологии. Полицейский, стремящийся раскрыть дело любой ценой, решает, что учитель причастен к преступлениям, и вместе с отцом одной из жертв начинает жестокий допрос. Но по мере того, как пытки становятся всё более
Йонатан, 12 лет, в рваных джинсах и с прилипшей к виску прядью волос, роется в холодильнике на кухне хрущевки в Рамат-Гане. Его сестра Тамар, 14, в фартуке с пятном от тхины, ставит кастрюлю на плиту: «Слушай, если ты снова добавишь зиру в шакшуку, мама нас убьет». За окном — разбитая детская площадка, где Муцик, их соседский пес, роется в мусорном баке. Отец, Авигдор, с ноутбуком на коленях,
Эсти Шапиро, с рыжими волосами, спрятанными под париком из чёрной пряжи, каждое утро месила тесто для халы под присмотром свекрови. Её муж Янки, пахнущий талмудической пылью, бубнил за столом: *«Ты забыла зажечь свечи в пятницу»*, пока она разбирала крошки между страницами его молитвенника. В синагоге на Ливокум-авеню женщины шептались о её бесплодии, а раввин советовал *«больше молиться, меньше
Лирон, 17 лет, копается в гараже отца в Тель-Авиве, пытаясь найти старый паяльник для школьного проекта. Вместо него на полке с ржавыми банками краски она вытаскивает ноутбук с наклейкой *Intel Inside* и треснувшим экраном. Запах пыли смешивается с гудением кондиционера, когда она включает устройство и находит папку *15.06* с видеофайлом, где незнакомец в очках с затемненными стеклами повторяет:
В старом районе Яффо, между рыбным рынком и мастерской по ремонту мопедов, брат и сестра Яэль и Амир спорят из-за крошечной закусочной, доставшейся от отца. Яэль, в фартуке с пятнами тахини, настаивает: «Ты хочешь добавить авокадо в классический хумус? Это как положить кондиционер в тандыр!» Амир, в потёртой кепке Delivery Club, достаёт из кармана счёт за аренду — просрочен на два месяца. Он
Эстер, в потёртом фартуке с нитками на рукавах, кроит чёрную ткань в душной мастерской у рынка Махане Иегуда. Клиент-хасид тыкает в образцы пальцем с обгрызенным ногтем: *«Слишком тонкая, жена говорит, чтоб не просвечивало на солнце»*. Она кивает, пряча под стол блокнот с эскизами платьев — струящиеся силуэты, открытые плечи. Вечером, когда мать разогревает кугель на керосинке, Эстер слышит шепот
Знаешь, иногда натыкаешься на фильмы, которые вроде бы про криминал и бабки, но цепляют чем-то глубже. Вот смотришь первых пять минут — обычные пацаны с района, гоняют на тачках, шутят про жизнь. А потом бац! И ты уже втянут в эту круговерть, где каждая «невинная» афера как снежный ком — чем дальше, тем страшнее. Меня до сих пор передёргивает, как они вначале смеялись над риском, а потом глаза
Вот, представь: обычный мужик за сорок, Аарон, — четверо детей, кошерный магазинчик, вся жизнь расписана по минутам. И вдруг — бац! — встречает этого Эзри, студентика двадцати лет. И всё, приехали. Сердце ёкнуло, будто в шестнадцать опять. Начинают тусоваться, болтать до ночи, смеяться над глупостями… А вокруг шепоток по общине пошёл — глаза-то у всех зоркие, особенно когда чуют "не по
Знаешь, как бывает — живешь себе спокойно, а потом бац! Вся жизнь переворачивается. Вот у Эли, обычного двенадцатилетки, так и случилось. Его папа — крутой архитектор, все уважали, а тут вдруг... взяточничество, арест прямо на глазах у сына. Представляешь, каково это — смотреть, как твоего отца уводят в наручниках? А потом еще и школа: сплетни, косые взгляды, шепот за спиной. Газеты раструбили,
Знаешь, есть одна история, которая цепляет до мурашек — про двух влюблённых, которые будто из параллельных вселенных. Она — выросла в ультраортодоксальной семье, вся в правилах, молитвах, этом бней-браковском микрокосме. А он — недавний репатриант из России, отдавший долг армии, с кучей своих тараканов и русским «авось» вместо брони. И вот они встречаются… Ну ты представляешь, да? Как спичка и