Нилай Дениз

Эмир, водитель с облупившейся краской на капоте, каждое утро начинал с чая в стеклянном стакане, который ставил на крышу грузовика, пока проверял шины. Его маршрут из Стамбула в Анкару прервал звонок от двоюродного брата Мехмета: «В порту Искендерун лежит ящик с машинными деталями. Если не заберешь до заката — продадут на металлолом». Эмир свернул на разбитую дорогу возле Измира, ругаясь на
Эда, в потёртых джинсах и с отслоившимся лаком на ногтях, протирала столики в кафе на окраине Стамбула, когда услышала грохот стройки за углом. Её отец, Али, чинил треснувший каблук у входа, ворча на шум: «Опять эти богачи сносят историю ради стеклянных коробок». На крыше полуразрушенного здания, где её семья хранила старые ковры и банки с оливками, Эда обнаружила Серкана в белой рубашке,
Шебнем, учительница младших классов в стамбульской школе для слабослышащих детей, каждое утро покупает два симита у продавца возле парка Мачка. Ее ученик, Али, рисует в тетради кота, пока она объясняет артикуляцию звука «р» у зеркала. На стройке небоскреба в районе Меджидиекёй Демир, сын владельца строительной компании, кричит на прораба из-за перерасхода бетона: «Ты хочешь, чтобы я лично считал
В стамбульском районе Бейоглу семнадцатилетняя Элиф каждое утро помогает отцу печь симиты в крошечной пекарне, заваленной мешками муки. После уроков в лицее с выцветшими зелеными шторами она подменяет тетю Айше за прилавком, разливая чай в стеклянные стаканы с потрескавшимися блюдцами. Напротив, в полуподвальной студии, гитарист Мехмет репетирует с группой каверы на турецкий рок — его мать,
Азизе, в потёртом платье с выцветшими розами, стирала бельё в жестяном тазу, когда мать толкнула в комнату дверь ногой: «Собирай вещи. Жених из Шишли заберёт тебя через час». В автобусе, пахнущем бензином и жареными каштанами, она сжимала чемодан с фамильным серебром — подарок для семьи Ферита, чей особняк с мраморными лестницами подавил её, как ошибка. «Ты будешь слушаться», — прошипела