Сергей Басок

Лида, в роговых очках и потертом халате, выдавала пенсионерке пузырек с валерьянкой. Запах аптеки — спирт, пыль, дешевый парфюм клиенток — въелся в кожу. Через неделю ей предстоял отъезд в Польшу, но вечером на парковке у метро «Левобережная» она зацепила зеркалом такси Андрея. Водитель, 35 лет, в мяной рубашке, вылез из машины, почесывая щетину: «Ты ж как слепая котяра — справа же знак висит!» В бардачке у него валялись чеки, грецкие орехи и кассета «Кино». «Этот магнитофон пережил дефолт и
Марьяна протирала стекло витрины магазина «Світло» на окраине Киева, когда заметила пожилого мужчину в помятой кепке, который пялился на коробки с дешевыми чайниками. Его пальцы нервно перебирали сигареты «Прима» в кармане пиджака. «Цей уже третій день ходить, наче привид», — сказала коллега Таня, разгружая палету с гречкой. В ответ Марьяна только пожала плечами, поправляя выцветший фартук с пятном от борща. Вечером, закрывая смену, она нашла у мусорного бака сверток с облупленной иконкой —
В маленьком городке под Черниговом судья Ігор Максимович, затянувши потріпаний шкіряний портфель, затримується після засідання. Його син Дмитро, студент-медик, врізався в пішохода біля старого хлібозаводу — місцевий підліток, син місцевого бізнесмена Григорія Волошина, помер у лікарні через три години. Ігор, витягуючи з кишені м’ятий папірець з датою аварії, каже слідчому: *«Там камери не працюють з минулого року… Чому ви взагалі це питаєте?»*. Дома, у двопокоївці з радянськими шафами, він
Игорь Михеев, стоматолог из киевской районной поликлиники, каждое утро заезжал в подъезд пятиэтажки на Оболони — его кабинет ютился на первом этаже, между аптекой и продуктовым ларьком. Жена Оля упрекала: «Ты что, за бесплатно им зубы лечишь? Соседи третий месяц за ремонт не платят». В кресле у Игоря чаще оказывались пенсионеры с полисами и школьники с сосульками вместо денег. Вечерами он чинил старенький «Днепр» во дворе, пока соседский мальчик Витька подкидывал в бак ржавые гайки — «Дядь