Михеле Куциуффо

Лена, владелица крохотной пекарни в Кройцберге, каждое утро начинала с уборки иголок от искусственной ёлки у входа. Её брат Томас, торгующий живыми елями на рыночной площади, вечно ворчал: «Ты хоть гирлянду подключи, а то похоже на помойку». Однажды утром Лена обнаружила, что замок на складе с мукой сломан, а на полу — следы смолы. «Кто, кроме тебя, таскает эти чёртовы ветки?» — бросила она
В разоренном послевоенном Оффенбурге Энне, затягивая пояс на потрепанном фартуке, перебирала обрезки ткани в подвале. Франц, её муж, щелкал костяшками счетов, бросая фразы вроде: *«Новые нитки купим, когда угольный склад оплатим»*. Она крала часы между готовкой и стиркой, рисуя на оберточной бумаге выкройки для соседок — фрау Мюллер принесла полмешка картошки за платье в горошек. После третьей
В Мюнхене, 1948 год. Курт Кестнер, бывший журналист с подрагивающими от кофе руками, копается в архивах городской библиотеки. Его нанимает Эрика Шульц — девчонка лет двенадцати в стоптанных ботинках, называющая себя *«Вторник»*. Она тычет в него газетной вырезкой о пропаже брата-близнеца: *«Вы нашли своего в лагере, вот и помогите»*. Они рыщут по барахолкам возле Виктуалиенмаркта, выспрашивая