Алексей всегда считал себя обычным человеком, живущим размеренной жизнью, пока однажды не нашел старую фотографию в кармане потрепанного пиджака, оставленного ему в наследство отцом. На снимке был изображен мужчина в окружении величественных кавказских гор, и рядом — клочок бумаги с адресом. Этот неожиданный артефакт прошлого вмиг перевернул его планы на спокойный отпуск в Испании. Вместо этого
Арина, талантливая писательница, оказалась на грани отчаяния. Творческий кризис лишил её вдохновения, а исторические романы, к которым она так стремилась, не принесли ни славы, ни денег. После болезненного разрыва отношений и потери жилья она остаётся без средств к существованию. Ради хоть какого-то шанса она буквально умоляла издателя дать ей работу. Ей поручают проект, который ей совсем не по
В гараже на окраине Костя ковырялся в двигателе «Жигулей», вытирая руки об рваную куртку. Через дорогу — библиотека, где Вера раскладывала потрёпанные томики Бродского, поправляя очки с толстыми линзами. Вечерами они сталкивались у киоска «У Галины»: она брала чай в термосе, он — чебурек с липким фаршем. «Опять твой Достоевский мокрый?» — хрипел Костя, показывая на потёкшую обложку. Вера в ответ
Лера оставляет следы помады на кружке с надписью «Лучший папа», которую Паше подарили на работе. Он моет посуду в резиновых перчатках с дыркой на указательном пальце, ворчит: «Опять мои носки в стирку кинула?» Она переключает канал с футбола на реалити-шоу, бросая пульт на диван с выцветшей обивкой: «Твои кроссовки в прихожей воняют рыбой». Их двухкомнатная в промзоне Химок разделена малярным
Катя, шестнадцать лет, каждое утро запихивает пустые бутылки из-под «Беломора» в мусорный мешок. Мать, Люда, спит на кухне в футболке с пятном от борща. Школа — серое здание с трещиной на фасаде, в классе пахнет сыростью и дешёвым дезодорантом. После уроков Катя моет полы в магазине «Рассвет», чтобы купить хлеб и пачку «Доширака». Директриса, Галина Петровна, тычет в неё пальцем: *«Ты воняешь,
Саша, худой парень в потертой куртке, впервые заметил Машу у ларька с чебуреками возле станции «Пролетарская». Она пыталась разменять сотню на три кофе из автомата, скомкав в руке мокрые от дождя купюры. «Держи, у меня мелочь завалялась», — бросил он, высыпая горсть монет на прилавок. Маша, не глядя, сунула ему стакан с кофе: «Твой с сахаром? Я не спросила». Потом неделю они пересекались в
Сергей, водитель с обветренным лицом, разгружал коробки в подсобке магазина «Рассвет» на окраине Твери. Заметил, что две палки салями из партии не сошлись по весу — вместо положенных 300 грамм едва набралось 200. «Опять левый товар, — проворчал он, тыча пальцем в накладную. — Смотри, Марина, тут как всегда твои циферки плавают». Кассирша, не отрываясь от телефона, бросила: «Не мое дело, звони
Павел, бывший студент-историк, теперь чинит «Жигули» в гараже на окраине Твери. Лиза, дочь местного архивиста, тайком копирует старые карты из фондов библиотеки, где работает. Они встречаются у полуразрушенной церкви XVIII века — Павел тыкает лопатой в землю, Лиза сверяет координаты с потрепанным блокнотом. *"Опять гвозди вместо монет",* — бросает он, вытирая грязь с металлоискателя.
Лиза, 27 лет, живет в хрущевке на окраине Питера. В четверг утром прорвало кран на кухне — лужа под раковиной, запах сырости, обои с желтыми ромашками отслоились. В панике она звонит в ЖЭК, но вместо бригады приезжает один Максим, 32 года, в засаленной синей робе и с ключом-трещоткой в руке. «Чайник есть? — хрипит он, снимая ржавую гайку. — Воды сейчас отключим». Лиза суетится, роняет сахарницу,
Артём Соколов, тридцатилетний программист из Новосибирска, просыпается в своей старой комнате в общаге НГУ, где учился в 2005-м. На столе — расколотый Nokia 3310, зачётка с тройкой по химии и открытка от покойной матери: «Не забудь купить хлеб». В коридоре сталкивается с соседом Димой, который тащит гитару с оторванной струной. «Опять к Ленке на концерт? — хрипит Артём. — Не надо, она…» Дима
Ольга, бухгалтер из Мытищ, каждое утро толкалась в переполненной маршрутке с пакетом из «Пятерочки» — внутри лежали бутерброды с колбасой «Докторская» и термос с чаем. В офисе на Ленинградском шоссе ее ждал Игорь, новый IT-специалист, который вечно опаздывал и включал громкий рок через колонку. «Ты хоть раз договор без опечаток составишь?» — бросала Ольга, поправляя синий свитер с катышками. Они
Марина, 16 лет, после ДТП на перекрестке Куйбышева и Ленина в Екатеринбурге начала видеть чужие воспоминания через прикосновения. В пятиэтажке на окраине, где она живет с отцом Дмитрием — сантехником в застиранной синей робе — и его новой женой Ольгой, это стало проблемой. За завтраком, когда отец протянул ей хлеб, Марина вдруг увидела, как он год назад рыдал в гараже над фотографией ее умершей
Евгений Муравьев, в прошлом десантник с подкашивающейся походкой из-за старой травмы колена, возвращается в промзону родного города. Его брат Сергей, владелец полуразвалившегося гаража с вывеской «Автосервис 24ч», пытается втянуть его в схемы с перекупкой запчастей. «Ты хоть понял, куда приперся? Тут даже асфальт воруют, пока дождь льет», — бросает Сергей, разливая самогон в ржавые кружки.
Сережа, 12 лет, в потертых кроссовках с отклеенной подошвой, роется в подвале своей хрущевки на окраине Подольска. Между старыми лыжами и банкой с рассолом находит потрепанный блокнот с надписью «Л.П. 1987». Внутри — список слов, напоминающих заклинания: «Колокольчик», «Свеча», «Тишина». На кухне, пока мать, Алла, жарит картошку с луком, мальчик пробует шепотом произнести «Колокольчик». Через час
Лида, 23 года, втирает вазелин в кожу перед сменой в бассейне с облупившейся синей плиткой. Ее напарница Женя, в растянутом купальнике, разминает лодыжку — вчера опять упала пьяная мать, пришлось тащить ее на кровать. «Опять Тамара Ивановна в золотых серьгах плескаться пришла», — бросает Лида, наблюдая через матовое стекло за клиенткой в белой шапочке. После сеанса, пока Женя вытирает лужи с
Анна Просекина, 27 лет, каждое утро пробиралась через толпу в метро «Тверская», чтобы к 8:30 успеть разлить кофе для Дмитрия Петровича, директора рекламного агентства «Кливер». В её сумке всегда лежали влажные салфетки — Дмитрий Петрович размахивал руками, когда кричал по телефону, и пятна от латте на договорах стали привычными. *"Срочно переписать презентацию, тут клиент вчерашние цифры
Знакомься, Лида — обычная деревенская девчонка с необычной мечтой. Ну, понимаешь, сидит она там в своей Колпаковке с мамкой, смотрит на коров да огороды, а сама всё небо высматривает — вот бы в стюардессы податься, улететь подальше от этого всего! От отца-призрака только сережки остались — красивые, кстати, серебряные. Говорил, мол, школу закончишь — приезжай. Да кто ж знал, что мамка вдруг замуж
Представляешь, жил-был парень Макс — вечный двигатель приколов и безумных экспериментов. Ну знаешь, этакий сорванец, который умудрялся превратить даже поход в магазин в квест с мыльными пузырями в молоке. Но всё полетело кувырком, когда семья вдруг рванула из привычной суматохи в какую-то глушь, где единственное развлечение — считать, сколько раз за день проедет трактор мимо дома. Серьёзно, он
Представляете, посреди этой глухой границы, где даже связь ловит через раз, торчит старый военный госпиталь. Туда-то и втрескался новенький хирург — Васька Бежин. Парень с принципами, знаете ли: бумажки в порядок, протоколы свято блюдет. Ну и нарвался сразу, конечно. Олег Вольт, местный царь анестезиологии, чуть чай не выплюнул, когда этот идеалист начал ворчать по поводу его «творческих схем». А
Знаешь, как бывает? Живешь себе, кайфуешь — красота, бизнес летит в гору, мужчина мечты рядом. Ника вообще думала, что жизнь выиграла в лотерею: "Москва меня любит!" — шутила она. Ну а что, правда же — все двери открыты, удача как на липке... А потом — хлоп! Как пощечина. Муж её Олег, оказывается, влетел по уши в долги. И не просто так — речь уже про "или вернешь миллион за три
Представляешь, обычная деревенька с приколюшным названием Бухалово, а там — любовь, да не простая! Ну, типа, Париж с его романтичной Сеной отдыхает. Тут наш Коля, только откинулся от зоны, думал — жизнь наладит, ан нет: помог бабе сумку донести, а его — бац! — в ментовку как воришку. Чувак-то, понятное дело, ни сном ни духом. Но Надька, та самая «потерпевшая», сразу смекнула — не вор он. Сама
Виктория — та ещё железная леди. У неё всё в жизни по расписанию, чётко, как стрелки на швейцарских часах. Хаосу и мужчинам в её мире просто нет места. Всё внимание только на карьеру. А сейчас её главная цель – крупнейший контракт с инвесторами из ОАЭ. Этот проект мог бы стать настоящим прорывом, визитной карточкой всей её работы. Перспективы? Огромные. Но вечно всё, как на зло, идёт не совсем