Когда четыре закадычных друга — Мария, Хави, Паула и Лукас — впервые встретились в детстве, они и представить не могли, что их пути разойдутся столь кардинально. Мария осталась в родном Буэнос-Айресе, посвящая себя карьере и заботам о семье, Паула стала успешным адвокатом, а Лукас нашел себя в искусстве. Хави же решился на рискованный шаг и уехал в Уругвай, чтобы следовать за своими мечтами.
Лукас, 17 лет, копался в моторе старого Ford Falcon в гараже отца на окраине Росарио. Вентилятор гудел, но не спасал от жары. Вошла Наталия, соседка с перекошенной помадой на губах: *«Твой старик снова просил заменить ремень ГРМ на “девятке”»*. Он вытер руки об рваную футболку, кивнул на ящик с запчастями. *«А Родриго?»* — спросил, зная, что ее брат второй месяц не платит за аренду гаража. *«В
В Буэнос-Айресе Хуан, таксист с потёртой кожаной курткой, каждое утро заваривает мате в треснувшей кружке. Его сестра Лусила, медсестра в муниципальной клинике, прячет под койкой пациента конверты с деньгами — платит долги их отца, погибшего на рыболовном судне. Однажды в машину Хуана садится мужчина в чёрных перчатках: «Ты везешь не пассажира, а доказательство. Чек от химчистки в кармане —
Алехандро всегда жил небом. Настоящий ас, профессионал до мозга костей. И, честно говоря, его жизнь выглядела как картинка – любимая работа, добрая, любящая жена. Вроде бы всё идеально, как в фильмах, где герой наконец-то нашёл своё место в мире. Но вот однажды к нему врываются серьёзные дяди из национальной разведки. И тут начинается трэш. Они требуют, чтобы он перевёз какой-то загадочный, явно
Камила Рейес, журналистка из Буэнос-Айреса, находит в своей квартире треснутый телефон подруги Софии Мендосы, пропавшей после расследования сделок с землей в районе Палермо. В ящике стола София оставила дневник с пометками: «Ремонт школы на Авенида Кордоба — деньги ушли в никуда», список номеров с пометкой «М.П.», фото мэра Рикардо Вильяльбы на фоне коттеджа с бирюзовой крышей. Камила звонит
В рыбном порту Буэнос-Айреса Матео, грузчик с татуировкой якоря на запястье, находит в треснувшем чемодане контрабандистов письмо на португальском: *«Они знают про корабль в Сантьяго. Ищи Лучию в районе Ла-Бока»*. Запах гниющей рыбы смешивается с ароматом жареных эмпанад у лотка старухи Кармен, которая шепчет ему: «Беги, пока не зашили рот, как тому парню из Росарио». Тем временем в Рио, Лучия,
В Сантьяго Карлос Мендоса, 34 года, бывший инженр-программист, продает эмпанадас на рынке Ла Вега. Его сестра София, студентка-журналистка, находит в сумке мертвого курьера флешку с данными о транзакциях через офшоры в Патагонии. «Ты видел, что тут? — шипит она, перебивая крики торговцев артишоками. — Это фамилии из МИДа… и наши соседи сверху». Ночью их квартира в районе Баррио-Брази горит —
Сантьяго Моралес, в заношенном пиджаке с пятном от эмпанады на лацкане, торопливо листает документы в своём офисе на улице Корриентес. За окном — глухие гудки автобусов, смешанные с криками уличного торговца: «¡Facturas recién horneadas, dos por uno!». Его клиент, владелец мясного завода Эстебан Гутьеррес, стучит пальцами по столу из некрашеного дерева: «Если закон о квотах на экспорт пройдёт, я
Лукас, 27 лет, моторист из автомастерской в Сан-Тельмо, каждое утро замечает тени в переулках. Его сестра Рената, студентка-медик, смеётся: *«Опьять перегаром трясёшься?»*, но сама прячет дрожь в руках, когда находит в учебнике записку на исчезнувшем в 2001-м диалекте кечуа. Их сосед Эстебан, бывший таксист, приносит Лукасу разбитый радиоприёмник — ловит голоса между помехами. *«Тут… школа… не
Лукас, хирург с потрёпанным чемоданом и привычкой теребить цепочку от часов, возвращается в Санта-Розу — городишко, где аптекарь до сих пор записывает рецепты карандашом. Он селится в дом отца, пахнущий плесенью и старыми газетами, натыкается на коробку с ампулами без этикеток. В клинике, где линолеум местами выцвел до белого, Елена в мятом халате бросает: «Ты сбежал отсюда, как от чумы. Зачем
Лукас, водитель грузовика с выцветшей татуировкой *"Mamá"* на шее, каждый вторник пересекал границу Аргентины и Бразилии, провозя под мешками соевых бобов коробки с контрабандными лекарствами. В пустынной лавке под Кордовой он оставлял записки для связного — обрывки газеты *Clarín* с координатами, написанными жвачкой на столе. «*El viejo спросит про твою сестру*», — бросил ему как-то