Вена начала 20-го века, с её узкими улочками и величественными зданиями, становится свидетелем необычайной истории маленькой девочки по имени Мэри. В этом городе, где каждый камень хранит эхо прошлого, жизнь Мэри наполнена контрастами: с одной стороны — роскошь и изобилие, с другой — глубокое одиночество. Её дни проходят в ожидании приключений, которые так и не находят путь к её дому, полному
В середине XIX века, в 1847 году, Вена оказалась в плену ужасающей эпидемии, унесшей жизни множества рожениц. В сердце этого медицинского кошмара — родильный дом, где смертность среди матерей достигала пугающих высот. В это время на авансцену выходит венгерский врач Игнац Земмельвейс, чьи идеи и методики бросают вызов устоявшимся традициям и обещают спасти тысячи жизней. Земмельвейс, молодой и
Ласло, водитель трамвая с маршрута 4-6, каждое утро брал булочку с маком в пекарне «Золотой рог» на улице Ракоци. Там же работала Илона — её фартук всегда в муке, а волосы пахли корицей. Однажды её сын Миклош, щурясь на солнце, ткнул пальцем в его жилетку: «Мама говорит, ты мой папа. Правда?». Ласло поперхнулся кофе, оставив коричневое пятно на расписании. «Я даже кота не держу», — буркнул он, но
Андраш, плотник с облупившимися костяшками пальцев, копался в рюкзаке за гаражами на окраине Будапешта. Внутри пачки сигарет «Traffic» нашел сложенный вчетверо лист — списки подрядчиков с пометками «откат 15%». В баре «Кумпель» за столиком с липкой скатертью он толкнул бумагу Еве, своей сестре-журналистке: «Смотри, это же те самые стройки у Дуная. Кто-то крышует». Ева, поправляя очки с синей
Ласло, слесарь с фабрики в будапештской промзоне, находит в ящике с бракованными болтами деталь с гравировкой *1472*. Записка внутри цеха, приклеенная жвачкой к стенду расписания: *"Ищи в котельной, но не включай свет"*. В ржавой трубе он обнаруживает коробку из-под папирос "Салют", набитую схемами с подписями на венгерском и русском. За кофе в кафе на улице Ваци, где
Ласло, водитель такси за пятьдесят, живет в панельной пятиэтажке в Кёбанье. Его пятнадцатилетняя дочь Зофи снимает ролик для TikTok в кафе возле метро Кальвин — случайно запечатлевает, как Ласло, в засаленной кепке и с пакетом из «Спарка», спорит с продавцом из-за просроченного кефира. Ролик за сутки набирает 200 тысяч просмотров: Ласло пародируют, вставляют в мемы с подписью *«Цена на молоко? Да
Ласло, в потёртой кожаной куртке, три дня подряд сидел в «Кафе Жолна» возле моста Свободы, строчил планы на салфетках. Эржебет, его сестра, принесла схему вентиляции банка на улице Ваци: «Там датчики движения на третьем этаже. Обрежем провода, пока охранник курит у мусорок». Габор, бывший таксист, раздобыл фургон «Икарус» 1987 года — ржавый, но с работающим двигателем. В подвале дома №14 на
Лили, младшая сестра, в пятничный вечер металась по рынку Ворошмарти в поисках дефицитного польского электронного конструктора для брата-подростка. Габор, старший брат, в это время чинил перегоревшую гирлянду на балконе их панельного дома в Кишпеште — паяльник дымился, соседи снизу стучали по батарее. «Ты опять купил марципан вместо настоящего торта?» — бросила Лили в трубку, заметив на кухне
Арон, бывший полицейский с подрагивающими руками от частого курения, копается в старых коробках на чердаке родительского дома в районе Терезварош. Находит потёртый конверт с письмами 1944 года, подписанными «Л. Ф.», и ключом от неизвестного сейфа. В кафе на площади Ференца Листа, заляпанном кофейными пятнами на столешницах, он показывает находку Эржебет — журналистке в мятом плаще, которая
Ласло, детектив из будапештского участка на улице Ваци, разбирает папку с фотографиями Анетты Ковач — рыжеволосой студентки, пропавшей после лекции в университете Корвина. В кабинете пахнет старыми радиаторами и сигаретным пеплом. На столе валяется чек из кафе «Жербо», где девушку видели в последний раз. «Официантка говорила, она ждала кого-то с синим рюкзаком», — бормочет Ласло, переписывая