В мире, где каждый элемент жизни тесно переплетен с другим, подобно узорам на старинном ковре, судьба Зейнеп начинает стремительно расплетаться. Лишившись работы на текстильной фабрике, она оказывается на пороге отчаяния, безуспешно пытаясь найти новое место в суровом ритме стамбульских улиц. Но этот город, как и сама Зейнеп, полон скрытых сил и возможностей. Ее жизнь превращается в бой за
Асли, 19 лет, живет в стамбульском районе Кадыкёй, в квартире над семейной пекарней «Нарлы». Каждое утро она замешивает тесто, пока бабушка Зейнеп жарит симиты. «Опять мука в волосах?» — смеется Зейнеп, поправляя платок на голове внучки. В углу кухни — старый радиоприемник, из которого льются турецкие народные песни. По вечерам Асли тайком рисует эскизы платьев в блокноте с облезлой обложкой,
Лена, 23 года, в промокшем плаще топчет лужи возле Остбанхофа, пытаясь продать поддельные кассеты с западными хитами. В кармане — смятая фотография отца, который исчез в 1986-м после ночной смены на заводе. На рынке у Шпреепарка она сталкивается с Томасом, парнем в кожаной куртке, разгружающим ящики с бананами. «Сколько берёшь за Джексона?» — хрипит он, доставая мокрую сигарету. Она замечает шрам
В Берлине, в пятиэтажке с облупившейся краской на балконах, Хельга, 68 лет, каждое утро протирает пыль с фарфоровых слоников, подаренных покойной свекровью. Её муж Вальтер, бывший инженер, 72, сидит на кухне с газетой *Berliner Morgenpost*, ворчит: «Опять цены на газ выросли — скоро будем дрова рубить». Вечером, пока Хельга перебирает старые фотографии (вот она в юбке-колоколе у Бранденбургских
Эмир, молодой археолог из Стамбула, находит в старом чемодане отца потрепанный дневник с координатами острова Лесбос. В записях — упоминания о византийском артефакте, спрятанном в заброшенной церкви Панагия-ту-Кастру. Он бросает раскопки в районе Султанахмет, где неделями чистил от грязи османские монеты, и едет в Грецию. В порту Митилини местный рыбак, затягивая сигарету, бурчит: *«Твой батько