Эда — молодая, энергичная и целеустремленная девушка, чьи мечты о блестящей карьере и путешествиях сталкиваются с суровой реальностью. Она живет в уютном доме со своей любящей тетей и работает в семейной цветочной лавке, где каждый день приносит ей новые вызовы. Эда всегда стремилась к большему и мечтала отправиться на стажировку в Италию, чтобы погрузиться в мир архитектуры и искусства. Однако
Действие разворачивается в сердце современного мегаполиса, где судьбы двух людей переплетаются самым неожиданным образом. Она — Зейнеп, женщина, уверенно шагающая по карьерной лестнице, стремясь к независимости и самореализации. Он — Дживанмерт, мужчина с загадочным прошлым, который, казалось бы, оставил свои ошибки позади и теперь ищет новый смысл в жизни. Они — представители разных миров, и их
Эмир просыпается в пятиэтажке возле бухты Золотой Рог, пока с кухни доносится запах жасминового чая и приглушенный спор соседей о ремонте лифта. На столе — рассыпанные черепки от разбитой керамической тарелки с синими узорами, которую он пытался починить ночью. "Опять недосып..." — бормочет он, натягивая мятый свитер с выгоревшими пятнами краски. В мастерской Лейлы, заваленной эскизами
Эмир просыпается в съёмной квартире на окраине Стамбула, где треснувший фасад соседствует с выцветшими рекламами ракы. В ящике комода, под стопкой постиранных рубашек, лежит конверт с неправильно подсчитанными лирами — чаевыми из подпольного казино в Бейоглу. "Три стола сегодня, Эмир-джан. И следи за тем греком в очках — в прошлый раз он метил фишки в рукав", — напоминает перед сменой
Эмир, плотник с мозолистыми руками, каждое утро чинил старые комоды в мастерской за базаром Кадыкёй. Его жена Айше, с облупившимся лаком на ногтях, торговала вялеными баклажанами на соседней улице, ворча на дочь Мелису, которая вместо уроков рисовала углём портреты бродячих кошек. «Опять твои тетради в муке!» — Айше стучала половником по краю котла, где варился чечевичный суп. По вечерам Эмир,
Элиф, 34 года, каждое утро толкалась в маршрутке по пути из Ускюдара в офис на Меджидиекёй. В сумке — черствый симит и термос с яблочным чаем, который мать сунула со словами: *"Kızım, aç kalma, yine mide sancın tutar"* ("Дочка, не оставайся голодной, опять живот заболит"). На работе — бесконечные накладные на турецком и немецком, запах старого принтера. В обеденный перерыв