В сердце Барселоны, среди шумных улиц и тенистых переулков, живет человек, чья жизнь балансирует на грани света и тьмы. Уксбаль, разведенный отец двоих детей, ведет двойную жизнь: на поверхности он заботливый родитель, а в тени — посредник, помогающий нелегальным иммигрантам найти работу и тие. Для многих он — луч надежды в чужой и враждебной стране, но его собственное существование омрачено
Цзян Юй просыпается в съемной квартире на окраине Чэнду, где треснувший экран телефона снова показывает 14 августа. В кафе *Старый Клён* за углом он наливает латте постоянному клиенту — старику в кепке с выцветшим логотипом завода. «Сахар опять два куска? — Цзян щелкает щипцами. — Вчера вы просили один». Старик молчит, роняя крошки песочного печенья на стойку. В подсобке Сяо Лин, коллега с
Ли Чжэнь, адвокат с подрагивающими пальцами от переутомления, приезжает в промзону Чэнду — район фабричных труб и закопченных киосков. Его клиентка, Чжан Мэйлинь, работница цеха №3, обвиняется в подделке документов на поставку стальных болванок. В кабинете с отслоившейся краской на подоконнике она молчит, вертя в руках ключ от раздевалки с зеленой биркой. «Вы же знали, что накладные вели не
Ли Сяо, худощавый парень в очках с потёртой оправой, копался в радиодеталях на чердаке мастерской «Золотой резонанс». Внизу, за запотевшим окном, Чэнь Юй, его соседка с веснушками на переносице, разгружала ящики с сушёным женьшенем для аптеки отца. Городок Юньлинь задыхался от осенней сырости, а радио в углу трещало о запрете «нелегальных частот». *«Если собрать передатчик из этих транзисторов,
Ли Вэй получил смс от сестры, когда разгружал коробки с проводами на складе в Фучжоу. «Баба упал у рисового амбара, не встает. Приезжай сейчас же». В автобусе он мял в руках билет до Гуйяна, вспоминал, как отец, Чжан Хай, учил его чинить старый трактор: «Гайки крути против солнца, иначе сорвешь резьбу». Дома пахло камфорной мазью и вареным рисом. Мать, Ван Мэй, вытирала лицо отца мокрым
В захудалой закусочной у станции метро Шанхая мальчишка лет десяти, Сяо Хэй, жался к стене, пряча в кармане клочок бумаги с адресом. На улице дождь стучал по ржавым трубам, а внутри пахло пережаренным маслом и лапшой. В дверь ввалился мужчина в промокшем плаще — Фэнси, его волосы слиплись от воды. «Ищешь убежища? — спросил он, выжимая рукав. — Духи в городе как тараканы: прячутся, пока люди не
Линь Сяо, в потёртой куртке с капюшоном, каждое утро пробирается сквозь толпу у станции метро «Чаотяньмэнь». Чэнь Юй, его сосед, жуёт *баоцзы*, пока они петляют между таксистами, орущими: «Куда едем? Дешево!» — «Автобус за углом, давай быстрее!» — бросает Линь, спотыкаясь о коробку с мандаринами. На уроке физики учительница Ван стучит указкой по схеме: «Сяо! Повтори закон Ома!» Он молчит,
Ли Минь, младший принц династии Северная Ци, в дождливую ночь подслушал разговор отца с канцлером Вэнем у павильона с пионами: «Если Вэй Ян продолжит копать в архивах, она найдет письма о казни её клана». Девушка, выдавшая себя за служанку в пурпурном халате с выцветшими рукавами, на самом деле была единственной выжившей дочерью опального генерала. Она собирала крохи — обрывки счетов за зерно,