В сердце древнего и сурового мира, где правят традиции и предрассудки, живет девочка с душой, полной мужества и силы. Ее семья бедна, но любовь и забота родителей согревают их скромный дом. Однако однажды их жизнь меняется: отца несправедливо арестовывают, и девочка, осознавая всю тяжесть ситуации, решает взять судьбу в свои руки. В мире, где женщинам не место на рынке труда и даже простые задачи
Умро копался в старых газетах на балконе своей лахорской квартиры, когда Сима, соседка снизу, прокричала: «Опять мусор в мои герань летит!». Он не ответил — нашел заметку о третьем пропавшем подростке из района Анаркали. В кармане джинсов жужжал телефон: «Слушай, эти дети… У всех на шее следы, как от ожогов», — голос Самира дрожал. Умро спустился в гараж, где между ржавыми мотоциклами висел
Лиам сидит на углу стола в «Грейс Динер», перебирая смятые пачки долларов. София втирает пятно от кофе на рукаве, бросает: *«Третий раз за месяц груз застревает в порту. Джерри опять гонит про завышенные таможенные сборы — бред. Надо его в доках найти, пока контейнеры не уплыли»*. За окном дождь смешивает серый свет с неоном вывесок. Ночью у складов на Восточном проспекте вспыхивают дула
Равин, 17 лет, переехал из Коломбо в Торонто после смерти отца. Живет с дядей-таксистом, Самиром, в квартире над магазином специй на Дандас-стрит. Каждое утро помогает тете Лалите замешивать тесто для роти — её руки в муке, он ворчит: «Опять пахнет кардамоном, даже в школу не надо духи». После уроков моет посуду в семейном кафе «Ланка-хаус», где сталкивается с Аминой, дочерью индийских владельцев
Захиру, 17 лет, каждое утро начинается с запаха кожи в отцовской мастерской на окраине Лахора. Он шьёт сандалии, пока одноклассники из частной школы «Аль-Нур» проезжают мимо на рикшах, громко спорят о контрольных. Однажды Аиша, новая учительница литературы, замечает его за прилавком: «Ты пишешь стихи в блокноте между клиентами?» — тычет пальцем в потрёпанные страницы. Она приносит ему учебники,