Дилан Пирс

Эмили, художница-фрилансер с выгоревшими розовыми прядями в волосах, приезжает в Сноу-Крик по просьбе сестры Лоры — заведующей местным музеем истории. Городок завален снегом, на главной площади уже установили полуголую ёлку, а в кафе "Морозный цикорий" пахнет глинтвейном и жженым печеньем. "Ты могла приехать до первого декабря, а не в канун праздника", — бросает Лора, разбирая коробки с советскими ёлочными игрушками для выставки. Эмили, дорисовывая на витрине музея ангела с
Ларс Нильсен, плотник из Сноувилла, чинит сломанную ножку дубового стула в своей мастерской, когда в дверь врывается Эмили Картер с папкой, заляпанной снегом. "Ваши ангелы с крыльями из кленовых листьев — их все ещё вспоминают на ярмарке. Помогите сделать новых, или парад провалится", — она тычет пальцем в фото десятилетней давности, где Ларс улыбается рядом с гигантской деревянной оленихой. Он отодвигает стамеску: "Тот парень исчез, когда жена забрала сына в Ванкувер. Игрушки
Джейкоб, инженер-железнодорожник из захолустного депо в Сент-Мэри, коптит лампу в мастерской, разбирая старый паровозный клапан. Его дочь Эмили, 12 лет, в рваных джинсах и с потёртым блокнотом, тычет пальцем в плакат с датой парада: «Совет говорит, денег нет даже на гирлянды. Мы что, будем пускать по рельсам голые вагоны?». Джейкоб бросает гаечный ключ в ящик с надписью «Мэри» — имя жены, погибшей два года назад. Вспоминает, как она красила рельсы золотой краской, пока Эмили бегала с фонариком,
София Манчини, 28 лет, прилетает из Торонто в Сиену после смерти бабушки Лидии, чтобы разобрать её квартиру в старом палаццо на Via dei Rossi. В комоде с потёртыми медными ручками находит конверты с письмами 1940-х годов на смеси итальянского и английского — любовную переписку между Лидией и канадским солдатом Джеймсом. "Твой отец не погиб в шторме у Сицилии, — пишет Джеймс в 1945-м. — Он видел, как я прятал мешки с деньгами под церковной плитой". Сосед снизу, Лука Бальдони, владелец