Рождественский парад поездов (2022)

Джейкоб, инженер-железнодорожник из захолустного депо в Сент-Мэри, коптит лампу в мастерской, разбирая старый паровозный клапан. Его дочь Эмили, 12 лет, в рваных джинсах и с потёртым блокнотом, тычет пальцем в плакат с датой парада: «Совет говорит, денег нет даже на гирлянды. Мы что, будем пускать по рельсам голые вагоны?». Джейкоб бросает гаечный ключ в ящик с надписью «Мэри» — имя жены, погибшей два года назад. Вспоминает, как она красила рельсы золотой краской, пока Эмили бегала с фонариком, изображая семафор. «Пап, — Эмили достаёт из рюкзака макет локомотива из картона и проволоки, — я подсчитала: если собрать металлолом с путей, хватит на декор». Они крадут старые рельсы со склада мэрии, прячут в сарае за домом, где пахнет маслом и хвоей.

Марта, хозяйка кафе «У стрелочника», узнаёт о плане через подслушанный разговор Тома, учителя труда, который заказывает три кофе «с коньяком, для смелости». Она вытаскивает из-под стойки коробку с ёлочными шарами 70-х: «Берите, а то муж опять выбросит». Том приводит учеников — они мастерят флажки из старых рубах, пока Эмили чинит свисток, найденный в коробке с мамиными украшениями. В ночь перед парадом снег заваливает пути. Джейкоб и Том греют двигатель паяльниками, обмотанными тряпками. Эмили кричит из будки: «Давай же!» — и первый вагон, обклеенный блёстками и обрывками фольги, дёргается. На площади Марта разливает какао, смешанное с перцем, а Эмили дует в свисток. Звук сливается с колокольчиком на церкви — тот самый, что звонил в их последний парад с Мэри.