Чуй Вай-Хун

Лау Сянь, дочь разорившегося чиновника, с первых кадров месит тесто на кухне императорского дворца. Ее руки в муке, а глаза следят за шепотом евнуха Гуаня, который таскает для нее старые свитки из библиотеки: «Изучай не только рецепты, но и то, как приправляют слова прошения». В зале для аудиенций она случайно сталкивается с Цзинь Юном — император, раздраженный ссорой с советником, замечает на ее
Линь Хуэй застряла в лифте общежития №4 на седьмом этаже — механизм скрипел, как старый радиоприемник. В кармане джинсов замигал телефон: *«Цзя И зовет в 312-ю. Принеси уксус, лапша безвкусная»*. В комнате, пропахшей жареным тофу и сыростью от мокрых зонтов, Вэй Мин разливал пиво в пластиковые стаканы. «Правда или вызов?» — Цзя И бросила на стол потрепанную колоду карт с иероглифами. Линь Хуэй
Сунь Укун, закутанный в потёртый красный плащ, тащит за собой Тан Саньцзана, который спотыкается о корни бамбука. «Если не ускоришься, к ночи опять придётся спать в пещере с летучими мышами», — огрызается Укун, поправляя золотой обруч на голове. Чжу Бацзе, ковыляя за ними, жадно доедает лепёшку из мешка, заляпанного маслом: «У меня желудок пуст — ноги сами останавливаются!» Ша Сэн, молча чистя
Ли Мин, водитель такси с потёртым чехлом на сиденье, подобрал мужчину в очках с треснувшей дужкой на перекрёстке у ночного рынка «Золотой феникс». Пассажир, назвавшийся Вэнем, судорожно прижимал к груди чёрный рюкзак, пахнущий соевым соусом. «Поедем вдоль реки, только без навигатора», — бросил он, вытирая ладонью запотевшее стекло. На заднем сиденье остались следы грязной обуви и смятая упаковка
Сяо Лань, дочь владельца угасающей рисовой винодельни в провинции Сычуань, каждое утро протирала пыльные глиняные кувшины в подвале, пахнущем забродившей сливой. Ее отец, Ли Вэймин, запрещал менять рецепт, завещанный прадедом: *«Смешай рис, воду, дрожжи из тканевого мешка за печью — и жди три года»*. На рынке в Чэнду Сяо случайно столкнулась с Чжан Юем, менеджером из Шанхая, который, разглядывая