Юта Мурано

Аяко приезжает в портовый городок Сирауми после похорон отца. В доме с продуваемыми коридорами она находит в старом сундуке записные книжки Сётаро, исписанные формулами и эскизами морских существ с человеческими глазами. За окном стучат рыбацкие катера, пахнет водорослями и мазутом. «Он часто говорил о «голосах из глубины», — бормочет соседка Фудзимори, разливая ячменный чай в треснутые чашки. В углу комнаты гудит холодильник 90-х, на полке — коробка от леденцов «Сакура» с детскими
Юки, массажистка из крохотного салона в переулке за станцией Сибуя, каждый вечер протирала стеклянные банки с имбирным маслом, пока не заметила клиента с перебинтованной правой рукой. Хирото, пианист джаз-бара «Moon Rabbit», пришел после того, как сорвал концерт — пальцы свело от волнения. «Вы давите на точки, как на клавиши», — проворчал он, когда она разминала его ладонь. «А вы дышите так, будто боитесь сломать инструмент», — парировала Юки, нажимая на точку у основания большого пальца. Через
В деревне Хигакурэ, затерянной между рисовых полей, 16-летний Акира находит в амбаре деда потёртый свиток с печатью в виде трёх змей. Вместо ожидаемых семейных записей — схемы ритуалов подчинения воли. «Ты думал, старые свитки просто пылятся?» — усмехается дед, вытирая руки о фартук, запах гвоздики от сушёных соцветий смешивается с дымом очага. Ночью Акира повторяет жесты из рисунков: свечи из пчелиного воска, нити красного шёлка на запястьях. Утром соседка Миюки без слов отдаёт ему свой