Reda Abd Elrazek

Юсуф, худощавый паренек с потрескавшимся фотоаппаратом «Зенит», копался в ларьке старьевщика на рынке Хан-эль-Халили. Мехмет, хозяин лавки, хрипел: *«За этот амулет с глазом Гора — пятьдесят фунтов, ни пиастра меньше»*. В кармане Юсуфа лежали лишь три мятые купюры, но когда он прикоснулся к холодному металлу, в ушах зазвучал шепот на языке, которого не понимал. Амира, его сестра, ворчала за чаем с мятой в их каирской квартире: *«Опять тащишь хлам? Мама бы…»* — но замолчала, увидев, как амулет
Рица копает песок возле пирамиды в Гизе, её пальцы в царапинах от старой лопаты. Рядом — Халед, археолог в потёртой панаме, вечно жующий финики. «Ты снова перепутала слои, — бросает он, вытирая пот с шеи. — Здесь не IV династия, а птолемеевский мусор». Она молчит, достаёт из кармана синий амулет с трещиной — нашла его вчера у Сфинкса, когда охранник курил в тени. Вечером в каирской квартире, пахнущей жареным нутом, её младший брат Амир тычет в карту: «В Луксоре мама говорила, под храмом