Чиди, бухгалтер с облупленными очками, каждый вечер спорит с женой Ннекой на кухне в трёхкомнатной квартире в Сурулере. "Ты опять отдал половину зарплаты своей матери?" — она стучит ложкой по кастрюле с эгуси, пока их дочь Эзина, шестнадцать лет, крадет тушь из сумочки матери. Младший Тубо, тринадцать, в соседней комнате собирает фальшивые кроссовки из старых шлепанцев. По воскресеньям
Марко замечает, как София смеётся в школьном дворе с новеньким Лукой — её рука невольно тянется поправить рыжие волосы, выбивающиеся из-под шерстяной повязки. Он пинает камень, вспоминая их детские прогулки по узким улочкам Сан-Джиминьяно, где они делили мороженое *stracciatella* из киоска у башни Торри. «Ты с ним каждый день в *Caffè degli Artisti* зависаешь?» — бросает он позже, разгружая ящики
Ади, студент из Джакарты, привозит друзей — Рини, Тони и Майю — в родную деревню Калуранг на похороны дяди. В старом доме с треснувшими ставнями они находят коробку с ритуальными куклами *poh-pohan*, обмотанными чёрными нитями. «*Ini bukan mainan* (Это не игрушки)», — бормочет Ади, разглядывая выцветшие фотографии 1960-х, где мужчины в военной форме стоят над ямой с костями. Ночью Тони, несмотря
Джексон Мэйс каждое утро заваривает кофе в треснувшей кружке с надписью "Лучший папа", надевает потёртую кепку с эмблемой почтовой службы и объезжает на стареньком грузовике улицы Брикерсвилля. В четверг он заметил, что конверт для миссис Эвелин с розовыми сердечками на углу надорван — внутри торчала фотография молодого парня в военной форме. "Опять её внук шлёт с фронта", —
Ника, худой парень в потертой кожаной куртке, каждое утро пробирается через толчею на рынке Десите, чтобы купить чурчхелу для бабушки. Он натыкается на Марику, которая торгует специями вразнос: «Опять проспал? У тебя лицо, как у гудашвилевского пса после драки». За её спиной маячит Гиорги, её брат, вечно перебирающий старые магнитофонные кассеты в ларьке с электрохламом. Их разговор прерывает гул
Дева, стройная девушка в поношенном сари, каждое утро протискивалась через толпу на рынке *Чор-базар*, чтобы успеть купить дешевый рис до начала смены в швейной мастерской. Ее сосед Дас, грузный мужчина в мятых рубашках, торговал подержанными мотоциклами у старого кинотеатра *Раджа*. «Слушай, дай пять рупий в долг — завтра отдам», — бросала она, поправляя платок, когда он задерживал ее у ржавых
Алия, 23 года, тихая библиотекарша из Алматы, случайно натыкается на потрёпанную карту в старом атласе СССР, засунутом между полками с детективами. На обороте — карандашные пометки на казахском: *«47.2156, 77.0085 — дверь открывается только при лунном свете»*. Ерлан, её друг детства, чинящий «Жигули» в гараже за рынком, смеётся: *«Тыныш бол, это же просто бумажка. Хочешь, завтра махнём проверить?
Марко, рыжий парень с татуировкой богомола на шее, каждое утро чинил старый мопед у подъезда на 7th Street, пока его сестра Лена торговала самодельными брелоками у метро Jay Street. Их соседка, миссис Гарсия, кричала из окна третьего этажа: «Опять масло на асфальт капаешь!» — бросала вниз сверток с чуррос. В пиццерии «Джованни», где висела неоновотабличка «Cash Only», Картер, бывший баскетболист,
Джейк, долговязый парень в потертой косухе, находит в подвале старой аптеки свёрток, перетянутый чёрными верёвками с узлами. Внутри — потёртый дневник его покойного отца, страницы испещрены рисунками тех же узлов. "Эти штуки висели на деревьях возле шахты, помнишь?" — говорит он Мире, своей сводной сестре, пока они ковыряют холодную лазанью в тесной кухне. Она пожимает плечами:
Элайджа, 14 лет, живет в Редмонде — городке, где все знают про трещины в асфальте у старого карьера. Однажды он спотыкается о корявый сосновый корень возле заброшенного экскаватора, выкапывает из грязи каменную фигурку с переплетенными хвостами. "Чего ты там ковыряешь? Опять грязь на ботинках", — мама Марта вытирает руки о фартук с пятном от черничного варенья. Ночью Элайджа кладет
Чжан Вэй, старший зять, торгует морепродуктами на рынке «Красный фонарь». Каждое утро он разгружает ящики с креветками, ворча на поставщика: *«Опять лед наполовину растаял – считай, треть прибыли в помойке»*. Его шурин Ли Мин, менеджер в консалтинговой фирме, носит костюмы с отутюженными стрелками и советует за семейным ужином: *«Закрой ларёк, открой франшизу – бухгалтерию я сам оформлю»*. Жена
Лора, бариста в кафе на углу 5-й авеню, каждое утро протирала пятно от латте на стойке — его оставил парень в кожаной куртке неделю назад. Его звали Картер, он приходил с блокнотом, где поверх химических формул каракулил: *«AB+ — это не группа, это проклятие»*. Однажды он забыл пробирку с темной жидкостью. Лора, надев перчатки для посуды, вскрыла ее — на стекле проступили кристаллы, как иней. «Ты
