Раджеш, механик из гаражей Дхарави, разбирает старый мотоцикл, когда в кармане загорается экран телефона. Сообщение от незнакомого номера: фото его пропавшего брата Арджуна в грязной рубашке, фон — треснувшие стены с граффити «Свободу Гуджарату». В углу снимка — тень человека в маске с логотипом фармакомпании «Вайдья». Амина, соседка-медсестра, передаёт конверт с документами, найденный в мусоре
Палома, 22 года, моет полы в кафе *Red Sparrow* в Альбукерке. После смены находит в подсобке картонную коробку с испачканными кофе пятнами письмами покойной бабушки-мигрантки из Чиуауа. В одном конверте — ключ от заброшенной церкви на окраине, где раньше собирались бастующие шахтеры. Луис, коллега-бариста с татуировкой койота на шее, ворчит: «Опять сломалась кофеварка, или ты решила стать
В старом районе Неаполя, между прачечными с выцветшими шторами и кафе, где пахнет пережаренным маслом, 19-летняя Пиа Моретти таскает подносы с эспрессо. Она прячет потрепанные ноты Шопена под стойкой бара, повторяя гаммы пальцами на засаленном пластике. Её старшая сестра, Карла, ворчит за кассой: «Снова мечтаешь? Папа хотел, чтоб ты в университете училась, а не в грязи копошилась». Пиа молчит,
Миа, студентка-юрист с вечно потрепанным блокнотом в рюкзаке, каждое утро толкает дверь кафе *Bean & Brief* на углу 5-й авеню. Там она сталкивается с Джейком — бариста в растянутом свитере, который вечно путает заказы. «Снова латте без сахара и дважды пропущенный воздух?» — усмехается он, протирая бокал. Она кивает, пряча лицо в учебник по договорному праву, но краем глаза ловит, как он
Лина, с розовыми прядями в волосах, протирала стойку в кафе *Blue Sparrow*, когда заметила чемодан под столом у окна. Внутри — пачка писем 80-х с марками СССР и фото женщины в платье с георгинами. Марко, бармен с татуировкой ящерицы на шее, бросил полотенце на стул: «Чё, опять клиенты хлам забывают?» Позже, пока Лина разбирала расписание смен, ее телефон забарахлил — экран погас, оставив трещину
Луис, 17 лет, каждое утро чинит старый «Volkswagen Beetle» в гараже отца Эктора на окраине Мехико. Рядом — заправка «Pemex», где он подрабатывает, меняя шины водителям-дальнобойщикам. Его сестра Кармен, 19, собирает радиопередатчики из старых телевизоров, которые находит на свалке возле трассы. «Слушай, если доработать двигатель, ты смог бы обогнать тех придурков из «Лос Куervos» на следующем
В спальне старого дома на окраине Ванкувера Эмили, 12 лет, ковыряется ножницами в треснувшей половице. Из щели вытаскивает потрепанный дневник 1948 года с инициалами «Р.К.». На кухне мать, Линда, режет морковь, игнорируя дочь: «Опять грязь на полу? Зашей дырку, и хватит». Отец, Грег, в подвале сверлит стену — ищет источник сырости. Вечером Эмили тычет пальцем в страницу с детским рисунком
Ольга Семёнова, 46 лет, бухгалтер в транспортной компании на окраине Москвы, каждый день завтракает гречкой с молоком, доставшейся ещё от бабушкиного рецепта. Её офис — третий этаж бизнес-центра «Северный», где лифт вечно застревает между этажами, а коллега Никита из отдела логистики дважды в день предлагает «хоть раз сменить чёрный кардиган на что-то яркое». Вечером Ольга забирает дочь Катю из
В Неаполе, на узкой улочке за рынком Пиньятека, Лина Карузо — медсестра в муниципальной больнице — случайно слышит разговор двух санитаров о поддельных рецептах. «Ты уверен, что Джузеппе не проговорится?» — бормочет один, разгружая коробки с физраствором. Лина прячется за стойкой с дезинфектором, но её тёмно-синий шарф цепляется за ручку холодильника. На следующий день в её почтовом ящике
В Любляне шестнадцатилетний Юра, разбирающий старый сервер в подвале библиотеки, натыкается на письмо 1987 года с упоминанием «красных сапог под мостом Тромостовье». Пока он ковыряется в архивах, в Люксембурге Клэр, дочь пекарши, рисует на кирпичной стене за *Café Knopes* граффити с оленем — сосед-водопроводчик бросает: «Опять твой северный олень? У нас тут Санту в прошлом году у мясного магазина
Лекси Морган приезжает в Хартсборо после шести лет жизни в Чикаго, обнаруживая, что её младшая сестра Нина едва справляется с убыточной пекарней «Sugar Maple», оставшейся от матери. В морозильнике завалялась коробка с полуфабрикатами для лимонных маффинов, а на столе — неоплаченные счета за муку. "Ты хочешь всё бросить, как тогда?" — Нина бросает ключи от подсобки, напоминая, как Лекси
Лайла Кроу, детектив с шестью годами в отделе по тяжким преступлениям Бостона, втирает пятно от кофе на рубашке, пока слушает доклад новой напарницы — Мии Танаки, бывшей криминалистки из Лос-Анджелеса. «Твой отчёт по делу Эммы Гарретт — мусор, — бросает Лайла, тыча пальцем в фото пропавшей 16-летней девушки. — Кто проверял записи с камер у моста? Там слепое пятно возле рыбного рынка». Мия молча