Кармен, сорока двух лет, протирает пыль с хрустальных подсвечников в гостиной особняка на улице Серрано. Её дочь Лусия, двенадцать лет, сидит на кухне, грызёт сухую булку и рисует в тетради — у неё приступ астмы, но ингалятор почти пуст. В ящике стола хозяев Кармен находит пачку счетов из частной клиники на Ортега-и-Гассет: Изабель Монтеро, жена банкира Эдуардо, платит за курсы психотерапии, но в
Люка, парень в рваных дренсах и кедах, просыпается в окопе под Верденом. Вместо звуков метро — разрывы снарядов. Солдат Анри, лицо в саже, толкает его в спину: «Тащи ящики, новичок, пока всех нас тут не размазало!» Люка нащупывает в рюкзаке дневник с обложкой из свиной кожи — там рисунки блиндажей и дата «3.11.1917». В полевом госпитале он врезается в Жанну, медсестру с подолом, испачканным
Каролина, в застиранном фартуке, развешивала белье во дворе прачечной, когда Маркос, в рубашке с закатанными рукавами, переступил лужу мазута. «Твои ботинки слишком чистые для этого района», — бросила она, не глядя. Он протянул конверт с деньгами за долги ее отца: «Это не благотворительность. Отец хочет выкупить ваш сарай под склад». За спиной Каролины гудел старый холодильник, из которого ее
Лена Картер, программистка из Торонто, случайно натыкается на зашифрованные файлы в сети заброшенного завода, где подрабатывает уборщицей. В них — схемы поставок оружия через порт Ванкувера, прикрытые экспортом леса. Ее сосед Джейкоб Райт, бывший военный с татуировкой «17th MP» на запястье, замечает, как она нервно стирает историю браузера в кафе *Red Maple*: «Ты даже не представляешь, во что
Мари де Рабютен-Шанталь, вдовствующая маркиза, каждое утро диктует письма дочери Франсуазе, пока та поправляет кружева на её корсете. Чернильница с трещиной, гусиное перо, которое постоянно ломается, запах лаванды от сушеных цветов в шкафу — всё это заполняет её кабинет в особняке на улице Сен-Жак. «Ты опять пишешь про мои неудачные поклоны герцогу? — ворчит Франсуаза, разворачивая письмо. — Он
Мустафа задерживается в душном классе военного училища в Салониках, переписывая конспекты по тактике. Преподаватель Намык-бей, щурясь через очки, тычет пальцем в карту Османской Македонии: *«Здесь не линии фронта — тут паутина. Вырвешь одну нить, запутаешься в другой»*. По вечерам Мустафа бродит по припортовым кабачкам, слушая рассказы матросов о забастовках в Стамбуле. В 1909-м он, уже капитан,
Эйнар, рыжеволосый парень в потёртом свитере, каждое утро чинит сети на причале Холдалена, пока его сестра Лив разгружает ящики с треской. В местном пабе «Ледяной якорь» Сигурд, бывший китобой, бубнит о пропавших на прошлой неделе лодках: «Ветра не было, тумана тоже — просто растворились, как сахар в кофе». Лив, перебирая старые фото в школьной библиотеке, находит между страниц учебника по
Карла, водитель автобуса с привычкой добавлять в кофе щепотку корицы, каждое утро объезжает Мадрид по маршруту от площади Сибелес до парка Ретиро. Её друг Лукас, механик с вечно запачканными машинным маслом руками, в гараже на окраине Лавапьеса чинит старые двигатели и ворчит: «Этим железякам пора на свалку, а не на дороги». Карла игнорирует его, перебивая: «Ты видел, как старуха в чёрном платке
Леонардо ковыряется в анатомических зарисовках на кухне своей мастерской в Милане. Рядом валяется Салаи, жуя яблоко: «Опять кровь на пергаменте, хозяин. Повар ворчать будет». За дверью слышен стук молотков — ученики собирают деревянный каркас для крыльев. Лоренцо Медичи присылает гонца с требованием закончить «Поклонение волхвов», но да Винчи мажет кистью по холсту, рисуя гидравлический насос.
Рикардо, 17 лет, с утра чинит мопед возле ларька тёти Кармен в Сан-Паулу. Его друг Лукас, в рваной кепке и с баллончиком краски в кармане, предлагает разукрасить стену за школой — там трещина в форме дракона. Вечером, пока Рикардо отрабатывает *меа-луа-де-компас* в зале капоэйры с выцвевшими матами, его сестра Изабелла подрабатывает официанткой в закусочной «Байя», вытирая столы с остатками
В Берлине 1960 года Ханна, в очках с толстыми линзами, поправляет папку с черновиками лекций. Её муж Генрих, разбирая почту, находит газету с заголовком *«Эйхман пойман в Буэнос-Айресе»*. «Тебе стоит поехать в Иерусалим», — бросает он, затягиваясь сигаретой. Через неделю она сидит в зале суда, записывая в блокнот наблюдения: морщинистые руки обвиняемого, монотонный голос секретаря, запах лаванды
Луи Ганьон, 22-летний курьер из Монреаля, каждое утро объезжает квартал Петит-Итали на потрёпанном велосипеде, развозя конверты для юридической конторы «Дешарм». В перерывах он заскакивает в кафе «Бонжур», где бариста Эмили подливает ему кофе бесплатно: «Опять рубашка в масляных пятнах. Ты хоть стираешь её иногда?» — смеётся она, пока он жует круассан с заветревшимися краями. По вечерам Луи
