Лина, студентка-архитектор, копается в старых чертежах в подвале берлинской библиотеки на Фридрихштрассе. Замечает пометки на полях дневника 1943 года: *«Шахта №7 — не для угля»* и подпись *«Э. Вальтер»*. Пока перекусывает брецелем с горчицей, наталкивается на фото разрушенного бункера возле Тиргартена. В кафе *Kaffeeklatsch* ее друг Йонас, механик с запахом машинного масла на руках, скривился:
Эмили, бариста из крошечной кофейни в Бруклине, в пятницу утром нашла старый «Полароид» на скамейке у метро. Ручка камеры была обмотана изолентой, а объектив — в царапинах. Когда она щелкнула кнопкой, проявившаяся фотография показала не текущий переулок с мусорными мешками, а ту же скамейку, но в дождь: женщину в красном пальто, которая исчезала за углом. «Ты опять ворчишь на эспрессо?» — спросил
Сильвия Монтеро, 42 года, живет в съемной двушке на окраине Рима. Каждое утро она едет на велосипеде через рынок Кампо-деи-Фьори, покупая сыр пекорино у торговца Энцо: «Твой муж все еще пьет?» — «Спроси у его любовницы», — бросает она, заворачивая голову в шарф с выцветшими розами. Днем работает оператором на телеканале TV7, но после ссоры с продюсером Лукой («Ты даже микрофон держишь, как
Кэлвин Уокер, бывший кавалерист с шрамом от пули на левом предплечье, приезжает в захолустный городок Блэкстоун на краю пустыни. Его старый кожаный ремень с выцветшей пряжкой — единственное, что осталось от отца-скотовода. В салуне «Гремучая змея», где пахнет пережаренным беконом и дымом сигар, он сталкивается с шерифом Томасом Мэттьюзом, который прячет за потертым плащом серебряный жетон с
Кася, втискиваясь в переполненный трамвай №17 на Мостовой, уронила папку с чертежами архитектурного факультета. Марек подхватил листы, пока ветер с Вислы не разметал их по асфальту. «Ты опять не спала? — спросил он, замечая синие тени под глазами. — Опять твой кипятильник дымился до трёх?» В общежитии на Тарговой они неделями искали связь между исчезновениями студентов и странными граффити у
Мийя затянула потрескавшийся ремень на двигателе старого холодильника, пока Кай ковырялся в проводке под столом, заваленным отвертками и обрывками изоленты. Их мастерская в Бруклине пахла машинным маслом и жженым кофе из автомата на углу. «Опять скачки напряжения», — бросила она, вытирая руки о рваную футболку с логотипом закрывшегося видеопроката. Кай достал из кармана смятый чек с координатами:
Тони Мартоне чинит '98 Honda Civic в гараже на углу 7-й улицы в Бруклине. Руки в машинном масле, радио играет старые рок-хиты. Сестра Карла звонит: «Опять мама про обед в воскресенье ныла. Ты придешь?» Он молчит, вытирает ключ гаечным ржавым тряпкой. В холодильнике у них — полбутылки дешевого пива и вчерашняя пицца. Друг детства Эдди, теперь таксист, заваливает его вопросами про «ту историю
Хавьер Беласкоаран коптит сигарету *Delicados* в своей конторе на углу улиц Оахак и Монтеррей. На столе – фото 19-летней Кармен Ривера, пропавшей после вечеринки в клубе *El Hábito*. Ее мать, Роса, принесла конверт с деньгами: *«Она звонила с таксофона возле рынка Сочимилько… Говорила, что «их везде достанут»»*. Хавьер проверяет записи звонков – последний был в 3:47 утра с платформы метро
В старом доме на окраине Бостона, где обои в кухне отслаиваются угрожающими лоскутами, Эмили (23 года, работает в химчистке) находит коробку с письмами 1987 года. Ее соседка, Роза (68 лет, вяжет носки для бездомных кошек), упоминает за завтраком: *«Твой дед говорил, тут стены дышат. Я думала — бредил от ромового пунша»*. В подвале, между банками с маринованными огурцами, Эмили и ее младший брат
Джейкоб Морган, ветеран с шрамом над левой бровью, копался в старом сарае за фермой в Бентон-Крик, когда лопата звякнула о металлический сундук. Внутри — письма на иврите, фотография 1921 года с надписью «Клара и Эзра» и медальон с треснувшим стеклом. «Эми, глянь-ка», — крикнул он жене, вытирая грязь рукавом клетчатой рубахи. Эмили, учительница истории, разбирала коробки с консервами в кухне, где
Эйден, 27 лет, каждое утро заваривает кофе в треснувшей кружке с надписью *"Бруклинский марафон-2018"*, пока его соседка Миа стучит в стену из-за громкой музыки. Он работает младшим библиотекарем в ветхом здании на 5-й авеню, где вчера нашел в старом фолианте о викторианской эпохе фотографию себя в детстве — с матерью, которая исчезла в 2004. *"Ты выглядишь как призрак",* —
Антуан, с запекшейся мукой на рубашке, разгружал багеты в пекарне на rue Montorgueil, когда Люк влетел, шаркая кроссовками по плитке. «Мечтал же о море, а?» — хрипло бросил он, суя другу билет на поезд в Марсель. Антуан вытер ладони о фартук, разглядывая клочок бумаги: дата отправления — завтра в шесть утра. «Мама убьёт, если узнает, что слинял без предупреждения», — пробормотал он, но уже прятал
