В Марселе контрабандист Марк Лоран, с запахом табака на пальто, прячет алмазы в полости старого рыболовного катера. Его сестра Клодетт, владелица бара *Le Phare*, передаёт ему ключи от склада: «Жандармы копались у причала. Сматывайся, пока не засветились». Тем временем в Нью-Йорке аудитор Джейкоб Реннер, в очках с толстыми линзами, находит нестыковки в отчётах фирмы *Diamond Horizon*. Он звонит
Гарри Трент, бывший военный с шрамом на левой щеке, торгует поддельными документами в парижских кафе. Он случайно сталкивается с Николь Шампань, брюнеткой в красном пальто, которая ворует у него бумажник у бистро *Ле Марше*. «Ты слишком медленный для такого бизнеса», — усмехается она, протягивая ему сигарету *Gauloises*. Они договариваются о совместной афере: подменить картину в антикварной лавке
Микеланджело Равацци, худощавый гравёр лет сорока, коротал ночи в полуподвальной типографии на окраине Милана. Его пальцы вечно в синих пятнах от дешёвой краски, а в кармане — потрёпанный блокнот с карикатурами на клиентов: толстосума-фабриканта Альберто Галли, который заказывал визитки с золотым тиснением, или Синьору Бьянки, вдову с тремя собачками, требовавшую печатать траурные открытки с
Эмир, парень с облупившейся татуировкой скорпиона на запястье, мыл посуду в кафе за вокзалом Сиркеджи, когда заметил Айше — девушку в потёртой кожанке, крадущую кошельки у засыпающих за столиками дальнобойщиков. «Отдай обратно, — прошипел он, хватая её за локоть, — тут каждый второй с ножом за голенищем». Она вырвалась, оставив в его ладони серебряный кулон в форме полумесяца: «Твой отец всё ещё
Лукас, 14 лет, торопливо заворачивал *pastéis* в газету для покупателей на рынке Санта-Тереза. Бабушка Мариза, вытирая руки о фартук, бросила: "Не мечтай о карнавале — электричество опять отключили, копайся в счетах". Вечером, уворачиваясь от патруля банды "Красные перчатки", он споткнулся о ржавый люк. Внутри лежала африканская маска с треснувшим рогом — та самая, что отец
Кристина Леру, хористка с потёртыми локтями от старых костюмов, каждую ночь спускалась в подвал нью-йоркского театра «Карнеги-холл», где в лабиринте паровых труб находилась её гримёрка. Там, под треск угольной печи, мужской голос из вентиляции учил её брать высокое «ля»: *«Сними шерстяной шарф — он душит диафрагму»*. На потолке она рисовала мелом ноты из таинственных партитур, которые находила в
Джейк втиснул последнюю банку тушёнки в рюкзак с потрёпанными лямками, пока Лора ковыряла ножом в замёрзшей земле, пытаясь выкопать корни. «Костер не продержится до утра», — бросил он, глядя на дымящиеся угли. «Проверь карман слева, — Лора не отрывалась от работы, — там должны быть спички из самолёта». За спиной у них валялись обломки хвостовой части — алюминиевые листы, перекрученные провода,
Сергей и Ольга приехали в лес под Выборгом с друзьями — Андреем и Катей. В багажнике — корзины, ножи для грибов, термос с чаем. Андрей нашел поляну с подосиновиками, крикнул: «Серёжа, тащи мешки — тут пол-леса!» Катя смеялась, поправляя резиновые сапоги, пока Ольга ковыряла мох палкой: «Смотри, белые!» За соснами наткнулись на брошенный лагерь — ржавые консервные банки, проржавевшая бензопила.
В приморском городке Рокпорт местный механик Джек Моррис обнаруживает в кармане куртки жены, Линды, чек из мотеля «Пеликан» на имя незнакомца. Вместо прямого разговора он начинает слежку: прячется за прилавком в рыбном магазине, где она работает кассиршей, подслушивает, как она смеется с коллегой Марси о «ночных срочных заказах». В гараже, пахнущем бензином и старыми покрышками, Джек ковыряет
В парижском кафе на углу улицы Сен-Дени детектив-любитель Марсель Руже, затягиваясь сигаретой *Gitanes*, разглядывает потёртый блокнот с записями о пропавших женщинах. Его нанимает Жизель Дюран — рыжеволосая вдова в чёрном берете, чью сестру видели в последний раз у входа в катакомбы с мужчиной в плаще с серебряными пуговицами. Тем временем в Риме археолог Энцо Витали копает под церковью
Лейла, 22 года, чинит старый радиоприёмник в бейрутской мастерской отца. За окном — пыльные улицы Хамры, запах жасмина смешивается с выхлопами машин. Её брат Карим, 19, ворочает ящики с гвоздями: *"Зачем копаться в хламе? Через неделю уезжаем, а ты как будто здесь навсегда"*. Она молча достаёт из кармана обёртку от карамельки — та же марка, что отец покупал им после школы. В углу
В Мумбаи, в тесной лаборатории за аптекой «Лакшми», биофизик Радж Шетти возился с пробирками, наполненными мутной жидкостью. Соседи жаловались на запах серы, пробивавшийся сквозь аромат жареных самос с улицы. «Еще один образец… 73-й по счету», — бормотал он, растирая ожог на ладони от прошлого эксперимента. Ошибка в расчетах привела к тому, что его рука исчезла на глазах — сначала как стекло,
