Алексей Соболев, хирург из московской горбольницы №15, роняет пробирку с кровью, когда коллега Гена молча кладет перед ним снимки легких. "Лёха, тут все плохо", — бормочет Гена, проводя пальцем по затемнению на пленке. Алексей, не отрываясь от пятна ржавчины на батарее под окном, вдруг замечает, как пахнет перекисью — резко, как в день первой практики. Дома, разогревая в микроволновке
Карлуш, слесарь с фабрики в Рио, получает потрепанный конверт с печатью нотариуса. Внутри — письмо о смерти дяда Октавио и доме в Сан-Паулу, переходящем ему. "Ты даже не знал его", — бормочет жена Мария, вытирая ладонью крошки со стола. Карлуш молча разглядывает фотографию матери, которую та держала перед смертью. На вокзале, покупая билет на автобус, он слышит, как кассирша спорит с
Хикару вечно опаздывает на тренировки — её рюкзак трещит по швам от учебников и спортивной формы. В школьном спортзале Ая уже разминается, резко одёргивая Нао: *«Не горбься, колени выше!»*. Саэ, тихоня с фиолетовым заколотым чёлкой, прячет в шкафчик тюбик с мазью от синяков. После занятий они толкаются у автомата с газировкой, обсуждая, как Хикару вчера упала с шеста, порвав ленту на кроссовке.
Омуа, 16-летний парень из лагосских трущоб Иддо, копается в сгоревшем трансформаторе возле рынка «Обигба», выискивая медные провода. Сестра Ннека, которая торгует жареным бататом, кричит: «Брось эту дрянь! Опять током шарахнет!» Внезапно его ладонь синеет, искры пробивают ржавый металл. Сосед Чиди, катаясь на разбитом мопеде, видит это и хрипит: «Ога, ты теперь наш местный дьявол?» Омуа прячет
Эмма, 28-летняя графическая дизайнерша из парижского района Бельвиль, обнаруживает две полоски на тесте в ванной с облупившейся плиткой. Она звонит Люке, своему партнеру, барабанщику из подвального клуба «Ле Руа»: «Встречаемся у моста Искусств. Сейчас». Он приходит в засаленной косухе, жуя круассан. «Ты беременна?» — спрашивает, вытирая крошки с бороды. Эмма молча кивает. Люка закуривает, бросает
Максим, водитель с облупленным *Daewoo Lanos*, каждое утро начинал с перекура возле гаража на Оболони. Его друг Андрей, механик с татуировкой «Не грузи» на предплечье, ковырялся в двигателе, ворча: «Опять штраф за превышение? Считай, полдня на ветер». В салоне пахло старыми сиденьями и чесночным соусом из вчерашней шаурмы — Максим подбирал клиентов возле метро «Левобережная», торопливо сбрасывая
Лука спотыкается о треснутый чемодан возле вокзала Монпарнас, пока Мари торгуется с таксистом из-за переплаты в три евро. «Этьен брал камамбер утром, — бормочет старик с лотка сыров, вытирая руки о фартук, — спроси ту женщину с геранью на площади Тертр. Она меняла ему мелочь на купюры». В кармане Луки замиротел телефон: сообщение от неизвестного номера со смазанным фото Этьена у витрины букиниста
Лика, 17 лет, протирала пыль с иконы Божьей Матери в хрущёвке на Оболони, когда в окно ворвался гул «градов». Младший брат Миша, в военной форме не по размеру, запихивал в рюкзак банки тушёнки и пачку сигарет «Прима». «Ты ж даже стрелять не умеешь», — царапала горло Лика, завязывая шнурки его берц. «А Славка из 25-й школы тоже не умел, — Миша потупил взгляд в треснутый линолеум, — его вчера в
Марк Антоний, римский генерал с подержанным мечом на поясе, задерживается в Александрии, где проводит дни в дворцовых садах Клеопатры. Она, в платье, расшитом рыбьей чешуей, дразнит его, кидая виноградины в кубок: *"Рим пахнет пылью, а здесь даже воздух сладкий — или это я?"* В углу зала раб чистит доспехи, заляпанные вином. Письмо от Октавия с печатью в виде волчицы приносят ночью —
В казарме на окраине Сан-Франциско Джек Морроу, 27 лет, чистит затвор винтовки, пока Сэм Бейкер, его напарник с обгоревшим левым ухом, рисует на карте маркером зигзаги. «Ты слышал, что сказал капитан? — Сэм бросает карту на железную койку. — Нас засветили ещё до вылета». За окном гудит грузовик с бочками горючего, а в углу валяется пустая банка из-под тушёнки. Джек молча достаёт из рюкзака
Во дворце с трещинами на мраморных стенах Шахерезада сидит на подушке, вышитой золотыми нитями, поправляя платок, запахнутый на груди. Шахрияр в чалме с изумрудной брошью ходит по ковру, оставляя следы от сапог, запыленных после охоты. «Сегодня ты расскажешь о купце, который торговал снами», — говорит он, щелкая финиками. Шахерезада опускает глаза: «Нет, о старухе, что прятала звёзды в глиняных
В старом районе Берлина журналистка Лиза Мюллер копается в архивах библиотеки, пытаясь найти связь между исчезновениями подростков. Её напарник, бывший инженер Томас Бреннер, замечает на карте 1980-х годов отметки возле заброшенной фабрики на Шпрее: «Смотри, здесь все линии энергии сходятся. Там что-то закопали — может, старые кассеты Штази?» Ночью они пробираются через ржавые ворота, находя в
