Маюми Ямамото, младший сотрудник отдела кадров компании "Хикари трейд", каждое утро протирала пыль с монитора старого компьютера перед тем, как разложить папки с личными делами. Дзюро Кудо, её начальник, входил ровно в 8:45, не снимая чёрных кожаных перчаток даже летом. *"Опоздала на три минуты, — щёлкнул он шариковой ручкой, не поднимая головы. — Завтра придешь на полчаса раньше,
В переулках Вадалы, забитых ларьками с дешёвой электроникой и облезлыми плакатами Болливуда, Раджа Бхау сбивает пепел с сигареты о ржавый люк. Его брат, Сунил, нервно щёлкает затвором пистолета за пазухой, пока их люди в потёртых джинсах грузят мешки с контрабандными транзисторами в фургон. «Держи ухо востро, – бормочет Раджа, замечая мальчишку-гонца, – вчера в чайной Исмаил-сахиб спрашивал про
Иван Громов, в гимнастёрке с выцветшими нашивками, приходит в родную деревню под Смоленском. В избе — разбитые окна, закопчённая печь. Жена Марья, обмотавшая платок поверх поседевших волос, молча ставит перед ним чугунок с картофельными очистками: «Хлебнули лиха, Ваня. За скотиной следить некому — все бабы да старики». Сын Петька, худой подросток с обветренными щеками, таскает воду из сломанного
Алисия копалаcь в ящиках с сушеным зверобоем, пока мисс Элоди принимала клиентов у витрины с кристаллами. В углу магазина "Тайные корни" валялся потрепанный блокнот Мейв — та забыла его после уроков, торопясь спрятать шепоток от одноклассников. "Ты видела эти новые камеры возле парка?" — Зора швырнула на прилавок комок земли с корнями мандрагоры. Алисия фыркнула, вытирая руки
Бай Цянь, лис-оборотень из рода Цинцю, случайно спасает раненого Е Хуа — наследника Небесного дворца — во время сбора целебных трав у горы Куньлунь. Вместо благодарности он хмуро бросает: *«Зачем лезла под мечи? Теперь придётся залечить эту дыру в плече»*. Она поселяется в его скромной бамбуковой хижине, где учится варить горький чай из кореньев и прячет лицо в рукавах, когда он замечает шрам на
Саймон Шама сидит на краю каменной лестницы в Риме, держа в руках потёртый блокнот. За кадром слышен гул мотоциклов — съёмочная группа мешает уличному торговцу разложить кожаные кошельки. «Караваджо нанимал проституток для образов Мадонны, — говорит Шама, указывая на фреску в церкви Сан-Луиджи-деи-Франчези. — Священники плевались, но платили». В следующем кадре актёр в грязной рубахе XVII века
Лиен, 17 лет, каждое утро пробирается через ханойские переулки на потрёпанном мопеде «Хонда-67» с привязанным сзади ящиком для кофе. Треснутое зеркало, пятно от рыбного соуса на сиденье — детали её рутины. В кафе матери, «Городской бриз», пахнет жареными бананами и кардамоном. Однажды у фонаря на перекрёстке Фам Нгу Лао она замечает парня в выгоревшей голубой рубашке, снимающего фасад
В захолустном городке Брикенвилле, штат Айова, Эверетт Харт — владелец обветшалой молочной фермы — неделями чинит сломанный трактор «Фордсон 1962», пока его жена Марджори развозит сыр по магазинам на ржавом «Шевроле». Их сын Джейкоб, пятнадцатилетний заика, после школы тайком работает на бойне, чтобы оплатить долги за электричество. Однажды утром Эверетт находит в почтовом ящике уведомление о
Лиза Картер, пятнадцати лет, случайно находит в гараже семейного дома в Оттаве коробку со старыми письмами, адресованными её матери, Эмили. В одном из конвертов — фотография Эмили с мужчиной в полицейской форме, подписанная *"Жан-Люк, Монреаль, 2002"*. На кухне за завтраком Лиза роняет: *"Кто этот коп, мам? Ты же говорила, до папы ни с кем не встречалась"*. Эмили молча убирает
Тайн Верет, механик с колонизированной луны Ксилонии, копался в ржавом ангаре на окраине Некруста — города, где здания сплетены из светящихся кристаллов. Под грудой старых гипердвигателей он нашел треснувший артефакт: синий осколок, мерцавший как голограмма. "Эй, К-7Б, глянь — кажется, это тот самый кристалл Силы, о котором старик Морвун трещал в портовой таверне", — прошептал он,
Катя, в помятом фартуке с пятнами от воды, разбирала партию роз в магазине на Тверской. «Макс, если не выступим в «Шуме» в пятницу, я сдохну тут среди увядших букетов», — бросила она в телефон, поправляя прядь рыжих волос. Музыкант Максим, сидя на краю кровати в коммуналке возле метро «Аэропорт», перебирал струны гитары Fender и спорил с соседом через стенку: «Через час репетиция, заткнись уже!».
Антон, слесарь с завода «Прогресс», находит в старом шкафу на заброшенной даче потрепанный саквояж. Внутри — пачки советских рублей, письма на польском и фотография незнакомки в шляпе с вуалью. Он звонит Оксане, которая торгует сигаретами в киоске у вокзала: «Приезжай, тут такое… Да возьми такси, отдам потом». Она щупает деньги пальцами, пахнущими дешевым лаком для ногтей: «Это же давно не в
