Аравинд, 22 года, разгружает ящики с чайными листьями за лавкой отца в переулке старого Дели. В соседней мастерской по пошиву сари Мира, 20 лет, спорит с клиенткой из-за задержки заказа: «Вы же знаете, дожди испортили дороги — шелк привезли на день позже!» По вечерам Аравинд прячет в карман два самоса с картошкой, проходит мимо витрины Миры, где та перематывает нитки на катушки. Однажды он
Лена, рыжеволосая пекарша с татуировкой совы на запястье, каждое утро в 5:30 замешивает тесто в крохотной пекарне на углу Вильгельмштрасце. Её сосед Юлиус, инженер-железнодорожник с вечно запачканной мазутом курткой, покупает у неё булочки с маком перед сменой на станции Ostkreuz. Их разговоры у витрины с треснувшим стеклом всегда обрываются на полуслове: «Опять рельсы проверять?» — бросает она,
Ли Гон, император вымышленного Корё в костюме с вышитым драконом, натыкается на портал в бамбуковой роще. Вместо ожидаемой охраны — безлюдный мост Ханган в Сеуле 2020 года. Он тащит за рукав детектива Чон Тэыль, которая палит фонариком в его лицо: «Вы точно не сбежали из психиатрички?» Ее кроссовки запачканы илом от ночной слежки за наркоторговцами. Ли Гон тычет в ее телефон, показывая фото
В старом пражском районе Жижков Мирослав, хирург с пятнами кофе на халате, обнаруживает в клинике пустые палаты. На мониторе — список пациентов, удалённых из системы. "Ты видела это?" — тычет пальцем в экран, обращаясь к Элишке, медсестре, которая крутит в руках пузырёк с метадоном. Она молчит, достаёт из кармана смятый чек с печатью мэрии. За окном — ремонт трамвайных путей, шум дрели
В переулке за закусочной *Rajdhani Bhoj* Арджун, 27-летний оператор колл-центра, каждое утро покупает чай в глиняном *kulhad*, пока соседка Мира, медсестра из муниципальной клиники, выносит мусор. «Опять в ночную смену?» — бросает она, замечая его помятые джинсы и шрам на запястье от старого браслета-напульсника. Арджун молча кивает, пряча в карман флакон с таблетками от астмы. Его комната над
Лина нащупывает пульт под подушкой, включает телек — опять кадры с пустыми улицами Стокгольма. Маркус роется в шкафу, достаёт последнюю пачку макарон. «Завтра поеду к отцу в Норртелье, — бросает он, — его сердце опять шалит. Ты со мной?» Она молчит, переводит взгляд на экран: цифры заражённых прыгают в углу. За окном, на Свеавэген, грузовик разгружает пластиковые мешки возле аптеки. «Там нет
В Мумбаи, в переулках, заваленных коробками от чая и обрывками рекламных афиш, живет 16-летняя Аша. Ее отец, Рави, торгует специями на рынке Кроуфорд, но вечно занят подсчетом долгов ростовщику Гопинату. «Сколько можно, баба? — бросает Аша, разливая перец по пакетам. — Сказала же: найду работу на фабрике». Она тайком пробирается в подпольный клуб у доков, где девчонки в застиранных сари дерутся в
В промзоне Праги, за ржавым забором завода «Баррандов», Карел Влчек чинит мопед у киоска с *párek v rohlíku*. Его бывшая, Мария Свободова, теперь работает в аптеке на Вацлавской площади — передаёт ему коробку бинтов через приоткрытую форточку. «Ты думаешь, я забыл, как пахнет порох?» — бросает он, разглядывая шрам на ладони. Мария хлопает стеклом: «Не зарывайся в прошлое. Здесь тебя ищут». По
В дождливом приморском городке Блэкстоуне Элара Торн, 34-летняя владелица кондитерской *Сладкий шип*, замешивает тесто для имбирного печенья, пока радио в углу трещит о пропаже местного подростка. Её клиенты не знают, что за банками с леденцами в подсобке прячутся сушеные корни мандрагоры и тетрадь с рунами. Детектив Том Харрис, 42 года, ворчит на сыщика-стажера: «Опять эти следы сахарной пудры у
Джейк притащил бутылку дешёвого мерло в квартиру Лизы на третьем этаже дома в Бруклине. Окно на кухне приоткрыто — с улицы лезет запах жареной курицы от соседей. Лиза, в фартуке с пятном от томатного соуса, помешивала рагу и спорила с Карлосом, который резал хлеб тупым ножом: *«Это не багет, это кирпич!»*. Эмили, уткнувшись в телефон, бросила в пустоту: *«Сэм опять задерживается»*. Сэм, влетевший
В гостиной загородного дома в Хартфордшире Стэнли роется в коробке с письмами от Уорнера Бразерс — требуют ускорить монтаж «Цельнометаллической оболочки». Кристиана, закурив Rothmans, кладет ему на стол чашку остывшего эспрессо: «Опять спал три часа?» Он бормочет про недостаток крупных планов в сцене с маршировкой, перематывает кассету на Sony U-matic. На полу — стопки фотокопий с пометками
Лиам, пятнадцатилетний парень из захолустного городка Брентвуд, находит в гараже деда коробку с пленочной камерой «Зенит-Е» и пачкой отснятых кассет. На одной из них — кадры с полуразрушенным мостом у реки Чертополох, где в 1987 году исчезла местная школьница Эмили Росс. «Это ж моя тетка!» — бормочет он, перематывая пленку, и замечает, что на заднем плане мелькает силуэт в плаще, которого нет на
