Марек, инженер-эколог из Лодзи, находит в архиве завода "Полхим" справки о выбросах цианида, датированные 1994 годом. Его подруга Оля, работающая в региональной газете, показывает ему фото — детские гробики с кладбища в Поддембе, все даты смерти совпадают с аварией. «Ты хочешь сказать, они двадцать шесть лет молчали?» — бьёт кулаком по столу Марек, опрокидывая банку с растворимым кофе
Кирилл, 17 лет, живет в общаге на Уралмаше. Его будильник — старый «Слава» с треснувшим стеклом — каждое утро звонит ровно в 6:47, даже если батарейка села. После звонка Кирилл видит тени: девушку в промокшем плаще у автобусной остановки, старика с чемоданом, полным песка. Однажды он решает не вставать, закутывается в одеяло с дыркой на локте. В 7:03 окно в кухне бьется о бетонный отлив, а из
В джунглях близ реки Магдалена Амайя, молодая вождь племени муиска, нашла ржавый испанский кинжал в земле рядом с брошенным лагерем. «Они вернутся за этим», — прошептала она, перебирая пальцами резные узоры на рукояти, напоминающие герб кастильской короны. На следующий день её брат, Каримако, принёс весть о колонне солдат у подножия горы Серро-де-ла-Эстрелья. Среди конкистадоров выделялся капитан
Лиза Эккерт приезжает в Нойкирхен после пяти лет учебы в Берлине. Ее отец, Людвиг, местный пастор, встречает дочь сдержанно: «Ты все еще красишь волосы в этот цвет?» — бросает он, разглядывая ее фиолетовые пряди. В доме на Кирхенштрассе 12 всё по-прежнему: мать Марта печет штоллен, младший брат Йонас ковыряется в моторе старого «Фольксвагена», а по воскресеньям община обсуждает, кому чинить
Кэйити Маэбара переезжает в захолустную Хинамидзаву, где мгновенно обрастает компанией: Рэна с привычкой таращить глаза и бормотать «Хау~», Мион, раздающая проклятые куклы-обереги, Сатоко с синяками на руках. После уроков они ковыряются в ржавых водостоках, ловят цикад, жуют леденцы из лавки Ириэ. За ужином тётя Кэйити невзначай роняет: «В этом году фестиваль Оясиро-сама раньше на неделю —
Элейна, 12-летняя девочка в поношенных кроссовках и с рюкзаком, заваленным картами Токио, стояла на переполненной станции Сибуя. В руках — потёртый блокнот с заметками отца-археолога, пропавшего год назад. «Ищи храм с красными воробьями на крыше», — прошептала она, разглядывая фото с его экспедиции в горной деревне Хигаси. По пути в Киото на поезде она встретила Такеши, мальчика в школьной форме
Аяме, с рогами, спрятанными под потрепанной соломенной шляпой, таскает ведра с водой из колодца в деревне Фумидзаки. Ее фиолетовые глаза щурятся от дыма, поднимающегося над кузницей дяди Гэнта: *"Снова перекалил сталь? Тебе бы в помощники демона нанять"* — хрипит старик, вытирая сажу с лица. По вечерам она крадет угольки из очага, чтобы разжечь фонарь-харио, пока соседские дети тыкают
Олег, водитель маршрутки №167, застрял в пробке на Брест-Литовском проспекте. В салоне пахло мокрым асфальтом и сигаретами, а на заднем сиденье Ирина, в кофте с выгоревшими рукавами, щурилась в телефон: «Через сколько до метро „Лыбедская“?» — «Если повезёт — минут двадцать». Она выронила из сумки конверт с билетом на поезд Киев-Одесса, когда расплачивалась мелочью. Вечером он позвал её в свою
Аяне, с вечно растрёпанными чёлками и потёртым блокнотом в руках, первая предложила собрать клуб после уроков в пустующей аудитории №307. Сюн, в очках с толстыми линзами, сразу начал спорить о репертуаре: "Если возьмём каверы из модных аниме — привлечём публику. Оригиналы никто не оценит". Мию, перебирая гитарные струны у окна, бросила: "Ты как будто не слышал, как Каори фальшивит
Фернандо коптил стену гаража выхлопными газами, пока чинил «Ситроен» 1987 года. Рядом валялись старые чеки из магазина *El Rápido*, где он брал запчасти в кредит. Мария, сестра, зашла с сумкой апельсинов: «Ты опять про обед забыл. Папа спрашивает, когда вернешь бензопилу». В ответ он бросил гаечный ключ в ведро — звук эхом отдался по переулку Callejón de los Olivos. Через час Фернандо зашел в бар
В небольшой деревне у подножия заснеженных гор Сигрдрива, девушка с шрамом через левую бровь, тренирует подростков с деревянными мечами. Ее младший брат Хейми, в потёртом хаори с вышитыми воронами, упрекает ее за отказ от поисков древнего артефакта в руинах храма Ицумо: *«Ты боишься, что он покажет, какой ты никчемный лидер»*. Через три дня Хейми исчезает, забрав карту с отметкой у старьёвщика
В токийском районе Сибуя, 42-летний кадровый офицер Такэши Мориарти возвращается в квартиру с потёртым кожаным чемоданом. В прихожей пахнет жареным тофу — жена Аяко, в фартуке с пятнами соевого соуса, ставит на стол миску с мисо. «Императорский совет собрался вчера», — бросает он, разглядывая фотографию отца в военной форме на комоде. За окном гудит ночной поезд, а из крана на кухне капает вода —
