Алиса переехала в питерскую коммуналку на Петроградской, устроилась официанткой в кафе «Бриз» с видом на канал Грибоедова. В перерывах курила во дворе-колодце, слушая соседку Марфу, которая судачила про «художника-затворника с третьего этажа». Максим рисовал портреты туристов у Казанского собора, носил потрепанный плащ с запахом льняного масла. Они столкнулись в прачечной — он попросил помочь
Анна, медсестра из Иваново, втиснула чемодан с подарками и термосом чая на верхнюю полку плацкарта. Рядом Максим, владелец стройфирмы, тыкал в ноутбук, хрипло споря по телефону: «Сергей, если к утру не подпишем – контракт уплывёт». Поезд Москва–Хабаровск гудел, проводница Люда раздавала постельное белье с пятнами от порошка. Анна достала спицы и клубок синей пряжи – начала дёргать нитку, чтобы не
Маруся, в застиранном синем платье и резиновых сапогах, каждое утро бегала на рынок продавать банки с малиновым вареньем. Деньги складывала в жестяную коробку из-под печенья — копила на лекарства для бабушки Нины, у которой отказывали ноги. «Опять сахар в долг взяла у тети Гали», — бормотала девушка, разминая онемевшие пальцы, пока автобус №17 тащился мимо бетонных пятиэтажек. В квартире пахло
Сергей Калинин, адвокат из Москвы, приезжает в промзону под Нижним Новгородом, где на заброшенной фабрике нашли тело его отца, бывшего судьи. В квартире детства, пахнущей затхлым ковром и старыми газетами, он копается в отцовских записях: разрозненные протоколы с пометкой «КД» и фотография 1996 года — бритый мужчина в кожаном пальто стоит рядом с полуразрушенным УАЗом. «Твой батя слишком громко
Лида, учительница из провинциального городка под Тверью, каждое утро варит овсянку на газовой плите, пока муж Сергей ворчит на сколотый край чашки. «Опять эта каша», — бросает он, застегивая спецовку с пятном машинного масла на рукаве. Их дочь Аня, пятнадцать лет, щелкает семечки у окна, за которым виден покосившийся забор и маршрутка с запотевшими стеклами. Вечером Лида находит в бабушкином
Мишель в пятнадцать носит рваные джинсы с зацепкой на колене, каждое утро проходит мимо гаража «У Юры», где местные пьют пиво с сушёной рыбой. Её мать, Людмила Сергеевна, после ночных смен в больнице спит на диване под телевизор с залипшими кнопками. В школе — контрольная по алгебре, Миша списывает у Валерки с последней парты: «Дай ответы, а то опять мать орать будет». После уроков они с Катькой
Надя, учительница литературы из Химок, каждое утро толкалась в маршрутке №58 с пакетом завтраков для сына Артёма. Сергей, её муж, в это время уже был в офисе — чёрный кофе, переговоры по скайпу с Новосибирском. «Ты опять забыла заплатить за интернет? — бросал он, не отрываясь от монитора. — У меня завтра вебинар». После уроков Надя забегала в «Пятёрочку»: гречка по акции, фарш для котлет, пачка
Алиса, медсестра с облезлым лаком на ногтях, каждое утро забегала в кафе «Весна» возле больницы. Там её ждала Вика, парикмахер из салона через дорогу, с розовыми прядями в чёрных волосах. «Опять дежурство ночью? — Вика крутила в пальцах сигарету, не зажигая. — У тебя под глазами синяки, как у алкоголички». Алиса смеялась, доставая из сумки перекись и бинты: «Зато стабильно. А ты всё мечтаешь о
Илья, в рваной куртке, копался в архивах районной библиотеки, перебирая пожелтевшие газеты 90-х. На столе — остывший чай в стакане с трещиной, след от кружки на статье про бандитские разборки. "Вы опять про ту аварию?" — библиотекарша Марина поправляла очки, вытирая пыль с подоконника. Он кивнул, не отрываясь от фото: грузовик, перевернутый в кювете, лицо водителя замазано чернилами.
Артем, худой, в заляпанной краской куртке, снимал мастерскую на пятом этаже дома у Смоленской набережной. Окна дребезжали от ветра с Невы, а батареи гудели так, что Лиза, поправляя синий шерстяной платок, сказала: «У тебя тут как в холодильнике. Рисуешь пингвинов?» Она работала в Публичке, сортировала старые газеты, пахнущие пылью и клеем. После смены заходила к нему, приносила пирожки с капустой
Анна, бухгалтер из Мытищ, заваривает чай в треснувшей кружке с надписью «С любовью из Сочи». Максим, ее муж, листает отчеты на заляпанном кофе ноутбуке. «Ты в курсе, что Светка из садика опять про деньги звонила? — бросает она, вытирая ладонью крошки со стола. — С меня хватит: твой кредит, моя мать в больнице…» Он отмахивается: «Решим после дедлайна». Через три дня она узнает о сокращении, но
Анна, студентка из Воронежа, подрабатывала в крошечной кофейне у Киевского вокзала. В ноябре, когда лужи покрывались ледяной коркой, к ней зашел парень в потрёпанной кожаной куртке — Максим, инженер из Харькова. "Две эспрессо, но покрепче", — попросил он, доставая мокрый зонт. Они разговорились о старых поездах: он ремонтировал тепловозы, она коллекционировала билеты с детства. На
