Николай за рулём «Волги» жевал вчерашний хлеб, пока Ирина копошилась в рюкзаке с консервами. Они выехали из Нижнего Новгорода в пять утра, но уже через сто километров застряли у размытой трассы М-7. «Доедем до Казани — там посмотрим», — буркнул он, вытирая масляные пальцы о потёртые джинсы. Сережа, их сын, тыкал пальцем в трещину на стекле: «Это от папиного камня?». В придорожной столовой под
Лера, 16 лет, переезжает из деревни под Тверью в общагу на окраине Питера. Её соседка Катя, с розовым ирокезом и гитарой Fender, учит разбирать сигнализации на уроках в ПТУ — "Слушай, если замок не поддаётся, ты гвоздь в скважину вставь и сгибай", — бросает она, закуривая "Беломор" у окна с треснувшим стеклом. По вечерам Лера рисует углём на обороте старых квитанций:
Максим приехал на остров с рюкзаком, в котором болтался фотоаппарат с треснутым объективом. В порту его встретила Анна, дочь рыбака, в резиновых сапогах по колено, вытирая руки об фартук с пятнами рыбьей чешуи. «Ищешь кого-то или просто сбежал?» — спросила она, указывая на домик с покосившейся трубой, где дымил ольховыми щепками самодельный котёл. Он ответил, что ищет старую часовню, но вместо
Марта копошится в питерской мастерской на пятом этаже хрущёвки. За окном — промозглый ноябрь, батареи еле греют. На полу валяются тюбики с засохшей охрой, под столом завалялась пачка «Беломора». Лида, соседка снизу, стучит в дверь с остывшими пирогами: «С ума сойти, опять в пальтеце ходишь? Купи себе нормальную куртку!» Марта пожимает плечами, разминая затекшую кисть: «Зато руки свободные.
Даниил щурился от тусклого света в компьютерном классе, пытаясь расшифровать записи в старом дневнике с облупившейся обложкой. «Опять эти символы… Смотри, Лика, тут как будто формулы перемешаны с рунами», — бросил он через плечо, разминая затекшую шею. Лика, доедая булку с маком из школьного буфета, фыркнула: «Может, просто кто-то скучал на алгебре?» За окном хлопья снега прилипали к стеклам
Ольга, в халате с выцветшими розами, протирала полки в аптеке «Фарма-Сити», когда Сергей в засаленной куртке швырнул связку ключей на кухонный стол. «ЖЭК опять трубой плюёт, — буркнула она, вытирая руки о фартук. — Ты обещал съездить». Он промолчал, доставая из шкафа треснувшую кружку с надписью «Лучшему папе» — подарок Насти, которая теперь училась в Питере и звонила раз в месяц. В гараже, под
Антон, менеджер в логистической компании, три дня не замечал треснувую чашку на подоконнике — подарок Лизы на их годовщину. Лиза, фотограф-фрилансер, разбирала в спальне коробки со старыми негативами, когда наткнулась на его забытые сигареты под кроватью. «Ты же бросал», — бросила она, заворачивая пачку в фольгу от шоколадки. Антон, не отрываясь от ноутбука: «Это с прошлого месяца. Выбросишь?»
Светлана, парикмахер из московского спального района, три года снимала квартиру с дочкой Аней и мужем Иваном, который исчезал в командировках «по стройкам». В шкафу у неё валялся чемодан с бижутерией — подарки от мужа с пометкой «Коломна», хотя Иван клялся, что там только бетонные заводы. В это же время Татьяна из подмосковного Луховиц варила борщ в кухне хрущёвки, пока её Сергей пил с братом в
Александр Важняк, следователь с потрёпанным портфелем и вечным насморком от сырости в кабинете, копается в деле об убийстве разнорабочего на стройке у рынка «Рассвет». Местный участковый, дядя Миша, суёт ему папку со словами: «Сам понимаешь, начальство хочет списать на бытовуху. Но парень-то тихий был, с района…» В кармане жертвы Важняк находит обгоревший чек из кафе «У Галины», где частенько
Надежда, следователь из областного центра, приезжает в захолустный городок из-за убитого бизнесмена Гришина. В кармане его пиджака нашли записку с цифрами «1486», а в гараже — разбитую фару и следы краски. Местный участковый Сергей, в мятом кителе и с вечным запахом дешёвого табака, водит её по покосившимся домам: «Тут все друг на друга зуб имеют. Дачники землю скупают, бабки митингуют». В
Максим Каменский, старший инспектор ГИБДД, и его напарник Денис Семёнов колесили по ночной Москве — от Третьего кольца до Садового. В три часа утра их вызвали на Ленинский проспект: «Чёрный Lexus, девушка под колёсами, водитель — сын замминистра». На месте Денис наступил в лужу крови, пока Максим оттаскивал тело к обочине. «Камеру выруби, — бросил Максим, зажимая телефон между плечом и ухом. —
Сергей приезжает в деревню Подлипки после смерти дяди. В сарае с запахом прелого сена он находит жестяную коробку из-под леденцов «Барбарис», набитую марками. «Опять хлам таскаешь?» — хрипит соседка Анна Петровна, вытирая руки о фартук в цветах. На кухне с облупленными обоями Сергей раскладывает марки на клеенчатом столе: льняные поля, дирижабли, профиль Сталина. В углу листа с водяными пятнами —
