Ольга, в растянутом свитере с капюшоном, шаркает тапками по линолеуму в хрущевке на окраине Перми. С ночной смены в травмпункте — два спящих пациента с обморожениями, дежурный врач Семеныч, пахнущий тминной настойкой. В раковине лужа: кран с сорванной резьбой подтекает уже неделю. «Опять кисель вместо завтрака», — бормочет она, разминая затекшую шею, пока чайник гудит на конфорке. Сын Степан,
Марина, 27 лет, в синем платье в мелкий цветочек, разливает чай в кухне хрущевки. За окном — облезлый гаражный кооператив в Подольске. Мать, Людмила Степановна, кашляет в соседней комнате, запах дешевых таблеток смешивается с ванильным порошком. «Съезди на ярмарку, картошку привези», — бормочет она, стуча ложкой по треснувшей чашке. В библиотеке, где Марина раскладывает потрепанные детективы,
В Париже Анна шагала по мокрому асфальту Монмартра, в руке смятая фотография брата-журналиста, пропавшего два месяца назад. Консьержка отеля *Bleu Nuit* с сигаретой в зубах бросила: «Ваш Миша спрашивал про мастерскую на рю Лепик, но потом какой-то тип в плаще приходил — с тех пор его не видно». В номере под треснувшей кроватью Анна нашла братов блокнот с адресами: *14.11, 15:30, кафе
Иван Голубев, бывший инженер с обмороженными пальцами, в 1926 году бежал из лагеря под Норильском, спрятав в валенок самодельный компас из стрелки и пробки. Через неделю скитаний по тайге его подобрала Аня, дочь расстрелянного священника, жившая в полуразрушенной сторожке возле Енисея. «Ты хоть щи съешь, а потом решай, выдавать меня или нет», — бросила она, ставя на стол миску с забродившей
Лида, в потертых кроссовках, торопливо печатала код на ноутбуке в общаге возле ВДНХ, пока Кирилл ковырялся в панели старого холодильника. "Смотри, тут не сбой, а бэкдор", — бросила она, тыча пальцем в строки шифрованных логов. За окном хлопал рваный тент ларька с шаурмой. Кирилл, достав из холодильника плату с припаянными антеннами, хмыкнул: "Эти шпионили за температурой супа или
Андрей, капитан потрёпанного траулера «Орлан», разгружал ящики с сардинами в порту Новороссийска. Его дочь Марина, в фартуке с пятнами кофе, принесла чек из банка: «Опять просрочка по кредиту. Если до пятого не заплатим, квартиру заберут». На причале к Андрею подошёл Николай, бывший одноклассник в кожаном пиджаке: «Есть рейс. Берёшь три контейнера из Сочи — платят пятьсот тысяч. Груз…
Максим, фотограф-криминалист из Екатеринбурга, замечает на снимках с ДТП на улице Малышева одинаковый силуэт в капюшоне. "Смотри, Оля, — тычет пальцем в монитор, — тут, здесь и здесь. Как будто призрак метки ставит". Его ассистентка, поправляя синие наушники, морщится: "Может, блик от фонаря? Вчера опять до трёх ночи в «Фотошопе» сидел". На следующий день в объектив камеры
Николай Морозов, 68 лет, бывший слесарь с завода «Красный Октябрь», живет в двухкомнатной хрущевке на окраине Вологды. Утром 23 декабря он получает квитанцию за долги по ЖКХ — 12 тысяч рублей. Внучка Аня, 9 лет, в рваных варежках, просит гироскутер: «Мама говорит, у нас нет денег. Но ты же Дед Мороз?» Николай молча чинит сломанный чайник, потом звонит соседу-дальнобойщику: «Серега, подкинь до
Алёше, 15 лет, живет в горняцком поселке под Екатеринбургом. Утром он поджаривает зачерствевший батон на газовой плите, пока мать, Людмила Сергеевна, в ночную смену в больнице. В рюкзаке — ключи от заброшенного ДК, где он прячет найденный в подвале отцовский пленочный фотоаппарат «Зенит». «Опять уроки прогуляешь?» — кричит через стенку соседка Тамара, развешивая промокшее белье. В автолавке у
Кирилл, 19 лет, в рваной куртке с нашивкой «Тихвин-202», торопливо прячет пачку листовок под мусорными пакетами у подъезда хрущёвки на улице Блюхера. Его сестра Анна, студентка-химик, паяет в гараже за Уралмашем самодельные радиопередатчики, обходя блокировки сети. «Ты с ума сошел тащить это сюда? — шипит она, заметив у него под курткой следы краски от ночного граффити. — Папа же в больнице, нас
В провинциальном городке под Пермью трое одноклассников — Кирилл, Аня и Витя — ищут пропавшую Марину, сестру Кирилла. Витя, сгорбившись за компом в своей комнате с обоями в звездочках, находит в соцсетях последний пост Марины: *«Старый вокзал. Здесь пахнет железом и прошлым»*. Аня, перебирая в руках ключи от «девятки» отца, предлагает: **«Проверим депо. В прошлом году там бомжи прятались»**.
Следователь Сергей Кольцов приезжает на Садовую улицу, где в антикварной лавке нашли тело хозяина — Петрова. Витрина разбита, на полу осколки хрустальных ваз и статуэток. Участковый Вадим тычет пальцем в узор из мелких кристаллов возле стеллажа: «Смотрите, как будто рисуночек». Сергей хмыкает: «От вибрации упало, не выдумывай», — но сам замечает в углу обломок синего яйца с трещиной. Позже в
