Артём, пятнадцатилетний парень из приморского посёлка Светлогорск, нашёл в старом сарае деда ржавый медальон с выцарапанной надписью «1943». За ужином мать, Ольга Николаевна, заметила, что сын ковыряет вилкой котлету, и спросила: «Опять в гаражах шарился?» Вечером он показал находку соседке Кате, с которой делил парту в школе: та потрогала цепочку и вздрогнула — из динамика телевизора вдруг
Сергей и Лена выезжают из Подольска на старой «Ладе-Приоре» затемно, чтобы успеть к утренней разгрузке в Нижнем Новгороде. В салоне пахнет бензином и прошлогодними яблоками — на заднем сиденье лежит картонная коробка с консервацией от тещи. Возле деревни Сосновка Лена замечает мужчину в рваной куртке, машущего фонарем: *«Остановись, у него колесо спущено».* Сергей бурчит: *«В три ночи? Да он с
Лиза, 27 лет, живет в хрущевке на окраине Питера. В четверг утром прорвало кран на кухне — лужа под раковиной, запах сырости, обои с желтыми ромашками отслоились. В панике она звонит в ЖЭК, но вместо бригады приезжает один Максим, 32 года, в засаленной синей робе и с ключом-трещоткой в руке. «Чайник есть? — хрипит он, снимая ржавую гайку. — Воды сейчас отключим». Лиза суетится, роняет сахарницу,
Анна, скрипачка с потёртым футляром от дедовской скрипки, каждое утро пробиралась через толпу туристов на Литейном проспекте, чтобы успеть на репетицию в консерваторский зал с треснувшей лепниной. Дмитрий, инженер-акустик в очках со следами клея на дужке, возился с микрофонами под сценой, пытаясь убрать эхо от мраморных колонн. «Твой ми-бемоль звучит как пробуксовка трамвая на мостовой», — бросил
Сергей Михалыч, сорокалетний менеджер из Екатеринбурга, каждое утро начинал с проверки дневника дочери Алисы. На детской площадке возле панельной пятиэтажки он громко спорил с нянечкой садика: «Вы что, импортную грушу от отечественной отличить не можете? Моему ребёнку — только в вакуумной упаковке!» Пока Алиса ковыряла пластиковой лопаткой в песке, он фотографировал трещину на заборе и слал
Сергей очнулся в палате с треснувшим подоконником, в нос ударил запах антисептика и тушеной капусты из коридора. Врач Игорь Петрович, щурясь через очки в проволочной оправе, тыкал карандашом в рентгеновские снимки: «Ты два дня назад приполз сюда без документов. Говорил, что тебя сбили на Садовом кольце, но следов ДТП нет». В кармане халата Сергей нашел смятый чек из кофейни «Ветерок» с номером
Сергей и Оля сидят на кухне в пятиэтажке возле ВДНХ. На столе — схема склада с маркерами, пустая пачка «Беломора» и айфон с треснутым экраном. «Слушай, а если охрана в пятницу пьет?» — Сергей тычет пальцем в распечатку, где кружком обведена будка с надписью «Часовой». Оля, разогревая в микроволновке вчерашние пельмени, бросает: «Там не человек — камеры. Ты ж сам говорил, что Лёха из сервиса
Анна, медсестра с облупившимся лаком на ногтях, дежурит в полупустой больнице под Тверью. Запах хлорки смешивается с ароматом вчерашней гречки из соседнего кабинета. «Опять смена за Машкой?» — бросает санитарка, протирая шваброй треснутый линолеум. Дома дочь Лиза, пятнадцать лет, красит губы фиолетовой помадой перед зеркалом в хрущевке: «Ты хоть помнишь, когда мы в кино ходили?» Анна молча
Аня, 16 лет, втискивается за кухонный стол, заваленный учебниками. На плите шипит чайник, а Катя, её сестра на семь лет старше, разгружает пакеты из «Пятёрочки»: «Опять химию развела? Лучше б пол помыла — мама с ночной смены приползёт». На обоях в ромашках возле холодильника — пятно от компота, заляпанное ещё в прошлом году. Аня хлопает тетрадью: «Ты вообще не понимаешь! В мед поступать надо, а
Лена, тридцати двух, работает в типографии за ТТК — режет листы ризографом, пахнет краской и пылью. Саша, её муж, водит такси по ночам, спит днём на раскладушке в прихожей. Они живут в хрущёвке на окраине: треснутый унитаз, пятна от чая на столешнице. Утром Лена находит в раковине окурки, тычет в него резиновой перчаткой: «Ты опять курил здесь?» Саша, не открывая глаз, бурчит: «Не придумывай.
Катерина Иванова, воспитательница в муниципальном саду Екатеринбурга, каждое утро зашивает дырку на синем халате — оторвала пуговицу, когда вытаскивала Вову Семёнова из-под горки. В кабинете заведующей, пахнущем лавандовым освежителем, ей вручают премию конфетами «Мишка на Севере»: «Финансирование урезали, вот и крутитесь», — директор Людмила Петровна щёлкает калькулятором. Дома муж Алексей,
Артём, 34 года, сантехник из Питера, нашел в подвале хрущёвки на улице Чайковского заваленную старыми коврами дверь. В щели светились зелёные отсветы, пахло махоркой и пылью. Он принёс фонарик, выломал ржавые петли — за порогом оказалась кухня его детства: линолеум в трещинах, календарь с 1999 годом, на столе недоеденный бутерброд с колбасой «Докторская». «Ты где пропадал?» — услышал он голос
