Вера Степановна, 72 года, копается в огороде возле покосившегося дома с синей облупившейся ставней. Внук Кирилл, в рваных джинсах и с татуировкой на шее, привёз из райцентра пачку гречки и банку тушёнки. «Опять эти чинуши приходили, — бормочет она, вытирая руки об фартук. — Говорят, под дорогу федеральную мой участок нужен. А я им: вы сначала могилу отцу выкопайте, потом со мной разговаривайте».
Лида, аптекарша с облупившимся лаком на ногтях, встретила Сергея, электрика из ЖЭУ, в кафе «Полярное». Он ковырял вилкой салат с майонезом, она стучала пальцами по столешнице — ждала, пока остынет кофе в бумажном стакане. "У меня котёл в подвале третий день дымит", — сказал он, вытирая губы салфеткой с надписью «Снежинка». "А я вчера пенсионерке сердечные капли искала под прилавком
Ирина, 35 лет, в белом халате с пятном от йода на рукаве, раскладывает пробирки в лаборатории городской больницы. Её начальник, Александр Петрович, тычет пальцем в журнал учета: «Опять путаница с анализами на ВИЧ. Вчера целый ящик образцов перепутали — это твой участок?» Она молча поправляет очки, замечая, как за окном мокнет на проводах ворона. В обеденный перерыв соседка по столу, Люда из
Владимир, 23 года, приехал из Твери в Питер, снимал угол в коммуналке на Васильевском. По утрам бегал на прослушивания в театр "Колесо", вечерами разгружал ящики с рыбой на рынке. Соседка Лида, студентка консерватории, однажды в душной кухне сказала: «Ты вчера "Гамлета" орал через стенку — как будто гвозди в доску вбивал». В кармане у него всегда лежал потрепанный томик
Антон Гришин, психолог из провинциальной клиники, каждое утро заваривает растворимый кофе в пластиковом стаканчике, пока листает истории пациентов. Его кабинет — бывшая подсобка с треснувшей плиткой на полу, запахом лекарств из соседнего процедурного кабинета. На приеме у него Маргарита, 17 лет, с обожженными сигаретой пальцами: «Я просто хотела понять, сколько выдержит кожа», — бормочет она,
Анна, 17 лет, живет в приморском городке под Владивостоком, где улицы засыпают к девяти, а из достопримечательностей — ржавая детская горка у аптеки «Здоровье». За неделю до выпускного она находит в подвале бабушкиного дома коробку с письмами 80-х: переписка между бабушкой Лидой и незнакомцем по имени Геннадий. «Ты знаешь, что дед утонул не случайно?» — спрашивает Анна, разглядывая фото с
Анна, 17 лет, живет в Уральском городке Светлогорске, где дороги зимой покрыты слоем грязного льда. Ее отец, Игорь Семенович, пропал десять лет назад, оставив в сарае заржавевшую коробку с дневниками. В одном из них она находит схему водонапорной башни на окраине, испещренную пометками: *«03.10.83 — тени зашевелились», «не включать свет после заката»*. В гараже автосервиса «УралДеталь» Максим, ее
Анна, фармацевт из провинциальной Климовска, заметила странности в рецептах местной больницы. В среду, разбирая коробку с просроченными препаратами, она нашла пузырёк без маркировки — внутри засохли капли чёрной жидкости. "Бабка Лида померла вчера, — сказал ей санитар Петя, почесывая щетину. — Говорят, сердце. Но у неё в комнате стоял такой же флакон, с этикеткой на латыни". Вечером
Артем пять лет трудился в стеклянной башне на Пресненской набережной, составлял договоры для нефтяных компаний. Его квартира в Химках пахла сыростью, а по утрам он покупал в метро «чёрный без сахара» из вендингового аппарата — напиток отдавал пластмассой. Коллега Ольга как-то застукала его за подделкой подписи в деле по банкротству завода в Подольске: «Ты реально думаешь, что тебя не накроет? —
Лида копошилась на чердаке старого дома в Устюжне, разбирая коробки с бабушкиными вещами. Под слоем пожелтевших газет нащупала холщовый мешочек — внутри бусы из янтаря, обвитые выцветшей лентой. «Серёжа, глянь!» — крикнула вниз, но муж, пахнущий олифой и махоркой, только буркнул из кухни: «Опять хлам тащишь». Вечером, пока он чинил проржавевшую заслонку печи, Лида перебирала бусины у треснувшего
Сергей, инженер из Петербурга, приезжает в деревню Подозёрное после смерти бабушки Анны Петровны. В доме с облупившейся зелёной краской он находит в комоде под стопкой вышитых салфеток потрёпанную карту — синий крестик возле озера, обведённый химическим карандашом. «Болото там, не суйся», — бормочет соседка Марина Ивановна, забежавшая передать банку солёных груздей. Её валенок оставляет на полу
В заброшенном цеху на окраине Омска семнадцатилетний Кирилл копошится в ржавых механизмах, пытаясь собрать генератор из старых деталей. Его сестра Лиза, в потертой куртке с капюшоном, тычет пальцем в сизый дым над трубами завода: «Смотри, опять «чёрные» жгут отходы. Скоро весь район задохнётся». Они спорят о переезде — денег хватает только на аренду комнаты в коммуналке с треснувшей плитой. На
