Лида вытирала кисти тряпкой, пахнущей скипидаром, пока начальник цеха тыкал пальцем в приказ о закрытии завода. «К пятнице освободить цех, Смирнова. Эти ваши цветочки никому не нужны», — бросил он, оставляя отпечаток жирного пальца на её эскизе маков. Вечером, разбирая архив в подсобке, она нашла потёртый альбом с подписью «Ольга, 1968» — бабушкины наброски кобальтовых роз, которые та рисовала до
Князь Юрий из Ростова приехал в Новгород с тремя всадниками — кони еле шли, подковы потерялись в грязи у Ильменя. В кузнице на Торговой стороне Гаврила, мужик с обожжёнными пальцами, бросил молоток в бочку с водой: *«Пять лет ковал гвозди, теперь коней ваших подковываю. Зря, что ли, немцы сталь дорогую привезли?»* Юрий, снимая плащ в углу, усмехнулся: *«Твои гвозди в Ростове на иконах держатся.
Лида, пятнадцать лет, живет в двухэтажном деревянном доме на окраине Тобольска. По утрам она разгружает ящики с рыбой на рынке, потом бежит в библиотеку имени Короленко — там в углу, за стеллажом с потрепанными энциклопедиями, у нее тайник: коробка из-под конфет с блокнотом и ручкой. Однажды, протирая пыль с полки, она находит затертый томик Тургенева, внутри — конверт с фотографией 1983 года:
Анна, бывший менеджер рекламного агентства, в пятницу получила расчетный конверт с синей печатью. Вместо арендованной квартиры на Чистых прудах переехала в родительскую хрущевку под Тверью — зеленый диван с дыркой от кошки, холодильник гудит как трактор. Подруга Лера звонила в скайпе: «Ты точно хочешь сидеть в этом музее совдепа?» Анна разбирала коробки с детскими книгами, наткнулась на фото с
Северина возвращается в поселок Усть-Койра после смерти отца, рыбака Игоря, который сорвался со скалы при странных обстоятельствах. В избе с треснувшей печью она находит его записную книжку: «Ледяная жила под сопкой Ныргын — не для людей. Там только тени ходят». Денис, ее друг детства, теперь работает водителем на метеостанции, уговаривает не лезть в запретные места: «Твой батя сам запрещал туда
В провинциальном городке под Пермью, где деревянные дома соседствуют с облупленными хрущёвками, 32-летняя медсестра Лена находит в кармане умершего отца, слесаря Николая, потрёпанный конверт с адресом в соседнем районе. Внутри — фотография женщины в платке и записка: «Прости, я не смог сказать». Её младший брат Антон, вечно в масляной спецовке с местного завода, отмахивается: «Брось копаться — он
Анна, 34 года, перебирает пожелтевшие листы в тетради деда на кухне своей питерской булочной. Запах жженого сахара смешивается с гудением холодильника. «Ваниль... не из пакетика, а стручки с Мадагаскара, чёрт возьми», — бормочет она, вытирая руки о фартук с пятном от ежевичного джема. В углу мигает неисправная неоновая вывеска «Свежая выпечка». На следующее утро в городском архиве, где пахнет
Артем чинил старую «Ладу» в гараже за ТЭЦ, когда Лера пришла с ультиматумом. Она поставила на стол пакет с замерзшей курицей, достала сигарету из кармана джинсов: «Через неделю уезжаю. С тобой или без». В углу горела лампочка без плафона, тень от велосипедной рамы падала на трещину в стене. На следующий день Артем вынес из мастерской три аккумулятора, обменял их на конверт с деньгами у Славика
Лида, библиотекарша с облупившимся лаком на ногтях, каждое утро покупала два пирожка с капустой у киоска возле автобусной остановки. Сергей, механик из гаража «У дяди Васи», в пятничные вечера задерживался у ее дома, пряча за спиной потрёпанный букет ромашек. «Ты опять маслом пахнешь», — ворчала она, поправляя сползающие очки, но цветы ставила в банку из-под кофе. Их разговоры крутились вокруг
Максим, 34 года, менеджер в логистической фирме, каждое утро заваривает растворимый кофе в хрущевке на окраине Москвы. Лида, его девушка, работает в детском саду — развешивает рисунки с медведями на веревке в спальне группы. Они встречаются три года, но когда Лида спрашивает: «Ты помнишь Сашу из моей работы? Вчера вышла замуж», Максим молча переключает канал на футбол. Его аргументы: ипотека не
Сергей, менеджер в логистической фирме на окраине Москвы, три дня подряд получает звонки с незнакомого номера. В пятницу, разогревая в микроволновке вчерашние пельмени, он снова слышит хриплый голос: «Курская, переход к третьему вагону. Завтра в семь утра. Не проспи». Жена Оля, стирая следы помады с детской футболки, бросает через плечо: «Опять эти твои «недоразумения»? С прошлого месяца за свет
Антон, слесарь с завода в Нижнем Тагиле, спустя год натыкается на Лиду возле проходной. Она в потёртой дублёнке жуёт булку с маком, как раньше, когда они жили в общаге. "Ты ж в Питер уехала", — бормочет он, перемазывая руки маслом с только починенного вентиля. Лида молчит, вытирает крошки с губ, потом резко: "Павел бросил. Ребёнка забрал". Вечером они сидят в
