Марина, ветеринар из клиники на окраине Екатеринбурга, каждое утро начинала с того, что размораживала куриные шеи для кота-диабетика Барсика. В её кабинете с отслоившимися обоями пахло хлоркой и валерианой, а на подоконнике стоял кактус, который она поливала остатками чая. В четверг, когда лил осенний дождь, в дверь втолкнулся Сергей — сантехник из соседнего ЖЭКа — с мокрым комком шерсти в руках.
В бараке №5 Александр Печерский, бывший лейтенант из Ростова, разглядывает карту лагеря, нарисованную углём на обрывке мешковины. Рядом Леон, польский портной, щупает лезвие ножниц, спрятанных за подкладкой робы: "Этих хватит, чтобы перерезать горло, но не колючку". Утром Шлома, подросток из Лодзи, крадёт ключи от оружейного склада, пока эсэсовец Краузе пьёт кофе с бренди — его кружка с
Лида, 34 года, перебирает ветхие тома в районной библиотеке Верхнеозерска. Между страницами «Героя нашего времени» выпадает пожелтевший лист: *«Маргарита, прости, что уезжаю. Если вернусь — посадлю сирень у калитки. Твой Николай Петрович. 12 мая 1978»*. Коллега Марина, щелкая степлером у картотеки, бросает: «Опять в архивах копаешься? Сдашь отчет до пятницы?» Лида прячет письмо в барсетку,
Ольга, медсестра из поликлиники на Ленинском проспекте, в четверг вечером поставила на стол жареную картошку с грибами и сказала: «Аня, Миш, это Сергей. Будет жить с нами». Аня, дочь в рваных джинсах и с фиолетовыми прядями в волосах, уткнулась в телефон: «Надолго?» — «Поживём — увидим», — ответил Сергей, поправляя очки. Он притащил в квартиру чемодан с болгаркой и банки краски «белый лён» для
Анна, 34 года, работает в детской библиотеке на окраине Екатеринбурга. Каждый день после смены она забирает сына Витю из школы №17, где учительница постоянно жалуется: «Он опять подрался. Вам бы мужика в дом найти — мальчишку воспитывать». Дмитрий, ее бывший муж, чинит иномарки в сервисе «Автополис»; в пятницу заезжает к ним в хрущевку с тортом «Прага» и новым конструктором, но Анна хлопает
Лиза, флорист из приморского городка под Владивостоком, каждое утро пересчитывала увядшие розы в холодильнике магазина «Цветик-семицветик». Её младший брат Сергей, пахнущий дешёвым одеколоном и рыбацкими сетями, пытался уговорить её продать участок у бухты: *«Там же одни камни да крабы, а Артём обещает два миллиона. Он сейчас в делах, серьёзный человек»*. Лиза молча вытирала пыль с фотографии
Сергей, бывший сапёр с шрамом через левую бровь, копался в гараже под Выборгом, разбирая коробки после смерти отца. Среди старых ключей и фотографий 80-х наткнулся на потрёпанный блокнот с пометкой «К-8» и детскими рисунками ящериц. Вечером, заваривая «Бессмертник», дочь Аня, щурясь через дырку в наклейке на ноутбуке, спросила: «Это правда, дед работал с ядерными грибами?» В блокноте нашли схему
Кирилл, автомеханик из Нижнего Новгорода, в пятницу вечером чинил старую «Ладу» в гараже за автосервисом. Из кармана куртки торчала бутылка «Балтики», которую он обещал брату отдать после смены. Вдруг в дверь постучали: девушка в помятой медицинской форме, с рассеченной бровью, попросила помочь с заглохшей машиной. «Я Алина, из медакадемии, — сказала она, вытирая кровь платком. — Там, на повороте
Анна, с утра заделывая трещину на подоконнике мокрой тряпкой, услышала стук в дверь хрущевки. Дмитрий стоял с пакетом замерзших пельменей — «Бери, у меня смена на заводе в шесть, сам не успею». Он втиснулся в узкую кухню, запах гари от старой плиты смешивался с его одеколоном «Сапфир». «Опять свет отключили?» — спросил он, нащупывая выключатель. Анна кивнула, доставая керосиновую лампу с потертым
Света в розовом подвенечном платье с оторванным шлейфом бежала по промёрзшему переулку за мясным цехом. За спиной грохотали сапоги Дмитрия: «Щас догоню — ноги повыдергаю!». Она споткнулась о ржавую бочку, уронила туфельку с стразами — подарок свекрови. В кармане жмётся разбитый телефон: последний звонок Артёму прервался на полуслове. «Ты где, Свет? У нас тут торт с малиной потечёт…» — вспомнила
Игорь приехал в деревню Горелово после похорон отца. Разбирая вещи в прокуренной комнате с обоями цвета горчицы, он наткнулся на потёртый блокнот с шестью адресами, вырванными страницами и фотографией молодого отца у гаража с надписью "1987". В углу валялась треснувшая фарфоровая собака — помнил её с детства. "Семеро нас было, — сказала соседка тётя Шура, заваривая чай с чабрецом.
Кирилл, в потрепанной куртке с выцветшими нашивками, нашел мальчишку лет девяти возле заброшенного цеха в Люберцах. Ребенок, представившийся Марком, молча показывал на трещину в асфальте, из которой лился сизый пар. "Он говорит, там машины спят", — бросил Кирилл по телефону Анне, доцентке-физику из МИФИ, пока мальчик ковырял кроссовком ржавую шестеренку. Через два дня в их съемной
