В спальном районе Киева, возле обшарпанного подъезда на улице Бориспольской, шестнадцатилетний Мирон замечает, как его соседка Катя, в растянутом свитере и с пакетом «АТБ», роняет ключи. Он поднимает их, задевая ржавый почтовый ящик с наклейкой «Нет войне». «Спасибо, — бормочет она, не глядя. — Опять свет в лифте вырубили…» На следующий день Мирон видит, как ее старший брат Влад, с перевязанной
Сяо Лань, дочь владельца угасающей рисовой винодельни в провинции Сычуань, каждое утро протирала пыльные глиняные кувшины в подвале, пахнущем забродившей сливой. Ее отец, Ли Вэймин, запрещал менять рецепт, завещанный прадедом: *«Смешай рис, воду, дрожжи из тканевого мешка за печью — и жди три года»*. На рынке в Чэнду Сяо случайно столкнулась с Чжан Юем, менеджером из Шанхая, который, разглядывая
Лена застряла на мосту Вестеркерк, пока дождь стучал по ее расколотому велосипедному крылу. В кармане жужжал телефон — Томас слал сообщения: *«Все видели. Удали это»*. Она не открывала вложение, но уже знала: вчерашняя вечеринка в подвале бара на Харлеммерстрат закончилась снимком, где ее бледное плечо упиралось в потрепанный диван, а рука кого-то другого лежала на талии. Дома мать разбила чашку
Семен, водитель грузовика, и Людмила, парикмахер из Одессы, делят тесную киевскую квартиру в старом доме возле Дарницкого рынка. Их свёл общий знакомый из-за долгов за коммуналку: у Семена не хватало денег после развода, у Людмилы муж пропал, оставив квитанции. Утром их дети — его дочь Маша, 14 лет, и её сын Андрей, 16 — сталкиваются в коридоре, споря за душ. «Ты опять полчаса грела воду!» —
Ли Мин, в потёртых плавках с выцветшим номером «14», каждый день нырял в муниципальный бассейн на окраине Чэнду. Тренер Чжан, с сигаретой за ухом, орал: «Ты думаешь, вода тебя пожалеет? Руки ломай, но не сбавляй!» После тренировок Ли подрабатывал развозом лапши — в рюкзаке пахло бульоном, а на панели скутера висела промокшая шапочка. Однажды Чжан выгнал его с дорожки: «Плечевой сустав не гнётся —
Ирина Шевченко, замначальника отдела в минском ЖЭС, в пятницу задержалась дописывать акт проверки теплотрассы на улице Октябрьской. В подслеповатом кабинете пахло плесенью от старого паркета, за окном хрипел троллейбус. «Опять переделывать? — она смяла лист, глядя на начальника. — Там труба течет с прошлой зимы, а мы рисуем „нормально“?» Дома, разогревая борщ, услышала от мужа: «Ты же знаешь, как
Игорь, бывший электрик, находит в заброшенном цехе свёртки с медными проводами. Место пахнет машинным маслом и ржавчиной. Он звонит Славе, своему брату: «Забирай фургон, тут на месяц хватит». Слава приезжает в рваной куртке, спотыкается о разбитую бутылку из-под горилки. За ними уже следят — местный «авторитет» Борис с сыном-подростком. Утром Оксана, жена Игоря, стирает в тазу окровавленную
Надя, 34 года, работает в аптеке на Подоле. Каждое утро она развешивает детские рисунки Лизы, своей восьмилетней дочери, на холодильнике в хрущевке на Оболони. После работы — свидание с Сергеем из Tinder: он опаздывает, заказывает борщ без сметаны, спрашивает: «А ты точно одна воспитываешь?». Дома Лиза просит помочь с математикой, а сосед Василий стучит по батарее, потому что Надя опять затопила
Прана, студентка архитектурного колледжа в Бангкоке, подрабатывает в кафе *Blue Lotus*, где каждое утро сталкивается с Ананом — сыном владельца строительной корпорации. Он заказывает капучино без сахара и вечно роняет чертежи из кожаного портфеля. «Опять путаешь мои заказы, — бросает он, разглядывая пятно на бумаге, — это был эскиз фасада, а не салфетка». Прана, вытирая стол тряпкой с запахом
Комиссар Марко Рицци, в мятом пиджаке и с сигаретой за ухом, торопливо допивает эспрессо в баре на площади Пьяцца-дель-Плебишито. Его напарница, Серафина Конте, втирает пятно от вина на блузке, пока листает отчёты о пропавших грузовиках с фармацевтического склада. «Смотри, — тыкает она в распечатку, — все водители исчезли после заправки на автостраде А3. Там камера поймала этот номер». Марко
Марк разгружал ящики с консервами за кухней кафе на Подоле, когда Оля принесла ему термос с чаем. «Опять тот сон», — сказала она, поправляя шерстяной шарф. На ладони у неё остались следы от ручки — весь вечер писала конспекты в общаге возле Львовского вокзала. Марк вытер руки о фартук с пятном от борща: «У меня вчера тоже — будто чужие руки кнопки лифта в «Пассаже» нажимают». Сосед Сергей, с
Элина, 34 года, бухгалтер в фирме по аренде лодок, каждое утро заваривает растворимый кофе в желтой кружке с надписью "IKEA Family", пока её муж Маркус, младший архитектор в муниципалитете, пытается починить треснувшую ручку на балконной двери их квартиры в Вällingby. В четверг, возвращаясь с работы, она замечает, что в углу гостиной, за диваном из магазина Mio, появилась новая трещина
